Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3
Шрифт:
Марина, в грустной задумчивости, опустила взгляд. Взяла со стола чайную ложечку. Стала медленно разминать ее в пальцах, будто бы желая нагреть металл.
— Не знаю. — Сказала она, подняв глаза. — Не знаю, Витя.
Мы соприкоснулись взглядами, и я понял, что она не решилась сказать того, что хотела выразить на самом деле.
— Ну вот. Пойдем спать, Марина. Уже поздно.
За приоткрытой форточкой окна было тихо. Только шумел высотный ветер, да какая-нибудь машина шуршала шинами, проезжая под окном.
Я, как всегда, улегся спать на разложенном диване, в своей спальне этой трехкомнатной квартиры. Последнюю ночь перед переездом, перед тем как мы заключим договор на первую в нашей жизни работу, я хотел отдохнуть и выспаться.
Марина уже давно затихла в своей комнате. Еще после нашего разговора девушка обиделась на меня и за оставшийся вечер не произнесла ни слова.
Я же, как назло, не мог заснуть. Сложно было выбросить из головы мысли о планах на Оборону, о работе с комбинатом, о Горелом, от которого нужно было как-то отделаться.
Когда в коридорчике что-то зашуршало, я напрягся. Едва слышимые шаги зазвучали за дверью, приблизились. Потом скрипнули дверные петли.
— Витя, ты спишь? — Вполголоса спросила Марина.
— Нет.
Я повернулся, посмотрел на Марину. Девушка, в одной только ночнушке стояла у двери, смущенно топталась на месте. Ее обнаженные стройные ножки выглядели чудесно в тусклом свете ночного города, лившимся из окна.
— Мне вот тоже не спится. Поговори со мной пару минут, пожалуйста.
Я сел на кровати. Шуршание постельного белья показалось в тишине громким, но мягким и уютным звуком.
Марина смущенно приблизилась, села рядом.
— Холодно, — сказала она. — Может, закроем форточку?
Я вздохнул, прекрасно понимая, зачем она пришла. Когда коснулся ее руки, девушка вздрогнула, словно испуганный кролик. Мы заглянули друг другу в глаза.
— Витя… Я…
Она так и недоговорила. Мы подались друг другу навстречу, и Марина оказалась в моих объятиях. Жар ее молодого тела будоражил меня. Запах молодой девушки пьянил голову.
Марина прижалась ко мне, глухо застонала, когда мои губы коснулись тонкой, красивой Марининой шеи. Сжав ее в объятья, я рывком уложил ее на диван, словно маленькую, утонченную куклу. Оказался сверху.
Она глубоко дышала подо мной, черные в ночной полутьме глаза девушки широко раскрылись. Взгляд показался мне таким невинным, что я улыбнулся.
— Витя… — Протянула она с придыханием, и мы вновь слились в поцелуе.
Я был первым у Марины. Потому хоть внутри меня рвался опоенный страстью зверь, стремясь подчинить девушку своей силой, другое странное чувство, заставляло меня оставаться с ней деликатным и даже нежным… Оно победило зверя, и я поддался этому чувству. Поддался сознательно, потому что хотел.
Когда все закончилось, мы еще долго лежали вместе. Молчали. Я смотрел в потолок, а Марина, прижавшись к моему плечу и охватив мои бедра своим, не сводила с меня глаз. Благодарной рукой нежно гладила мою крепкую грудь, шею, лицо.
— Я готова, — прозвучал ее шепот. — Готова просто быть с тобой, чего бы мне это ни стоило. Я люблю тебя, Витя.
Ничего не ответив, я с улыбкой посмотрел на ее счастливое лицо и поцеловал в губы.
В этот момент…
Мирон подогнал свою девятку к дому Летова. Стал на обочине, не въезжая во двор.
— Приехали, — Сказал он. — Давай по-бырому.
— Ща, — отозвался Коряга, пряча в полах куртки сверток плотного пакета. — туда и назад.
— Сколько тебе надо?
— Ну если быстро вскрою капот, то минут десять. Максимум пятнадцать. А потом он зажигание чик, и пи#да этому сукиному сыну.
— Ладно, ходу. Помнишь? Он на пассате катается.
— Да помню, помню.
Дверь открылась и Коряга, оглядываясь по сторонам, торопливо зашагал во двор, к Машине Летова.
Утро следующего дня было прохладным, но солнечным. Синее небо распростерлось над городом. Мирно пели птицы, сидя на дворовых деревьях.
Мы с Мариной вышли из подъезда часов в десять утра. Перед этим я позвонил хозяйке, чтобы сообщить о съезде.
Старушку, маму Косого, очень расстроила такая новость, но я сказал, что все деньги, которые я заплатил на месяц вперед, хозяйка может оставить себе. На том и договорились.
Я обошел машину сзади, сунул ключ в дверной замок. Повернул. Пластиковый колышек замка за оконным стеклом двери щелкнул и поднялся. Открыв дверь, я сел, чтобы отомкнуть и багажник.
— Я хочу поехать с тобой, — сказала подошедшая Марина, пока я грузил багаж.
— Пока тебе безопасней будет остаться у дедушки.
Захлопнув крышку багажника, я пошел к водительскому. Марина засеменила следом.
— Витя, но, мне кажется ты неправ.
— Не прав в чем? — Застыл я у двери.
— В том, что у дедушки мне будет безопаснее, — Марина смутилась. — Вчера, в твоих объятых, я чувствовала себя защищённой, как никогда прежде, Витя. Я думаю… Думаю, что ты защитишь меня куда лучше, чем любой дедушкин человек.
— Мы с тобой договорились, что ты будешь слушаться, — напомнил я. — Садить в машину. Поехали.
Марина состроила обиженное личико.
— Но, возможно, я тебя заберу позже, когда найду новое жилье.
Девушка тут же повеселела, чмокнула меня в щечку и побежала обходить машину спереди, чтобы сесть слева, на пассажирское.
Я вернулся на свое место, вставил ключ в замок зажигания, провернул. Крутанулся стартер и пассат, рыкнув, перешел на холостое урчание. Собираясь, было закрыть дверь, я услышал голос Марины.