Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4
Шрифт:
Мужик, спрятав автомат, вышел на свет. Это был мужчина за тридцать. Высокий и худощавый, он носил короткую неухоженную бороду и зализанные к челке темные волосы. Одет был бедновато: джинсы, которые приходились явно ему не по размеру, а поверх тельняшки незнакомец надел простую матерчатую куртку. Вытянутое лицо его, хоть и с тонкими чертами, казалось суровым. Мужик явно был тертым калачом.
Только сейчас я обратил внимание на его машину. Это была старая красная и гниловатая копейка. Заднее правое ее крыло и часть двери были зашпаклеваны,
— Как звать? — спросил я, поднимая на ноги Мирона.
— Егор я, — сказал мужик, хватаясь за вторую руку бандюгана. — А этот из чьих?
Мирон, поднимаясь на ноги, замотал головой, словно потерявшийся бычок. Через мгновение он согнулся, и бандита бурно вырвало. Мы с Егором отскачили чуть назад, чтобы на нас не попало. Кажется, молоток и мой удар не хило так встряхнули бандитские мозги. У Мирона был сотряс.
— Вот сука! — Крикнул Егор. — На ботинки попало. Мля… Дерьмище…
Егор принялся вытирать носок своих тяжелых ботинок о чистый асфальт.
— Мясуховский, — сказал я. — Из них этот блевун.
Егор переменился в лице, помрачнел. Глянул на Мирона, вытирающего рот о собственный воротник.
— И че ты с ним собрался делать? — Спросил Егор.
— Егор, — сказал я серьезно. — Спасибо тебе, конечно, за помощь, оказался ты тут очень кстати. Спасибо, что согласился этого дотащить до политеха. Но дальше уже мое дело, что мне с ним делать.
Егор кивнул.
— Справедливо. Ладно. Потащили.
Мы вели Мирона в полном молчании. Бандит выглядел так, будто смирился с любой своей судьбой. Он просто шел перед нами, руки за спину, иногда подхрамывал, сбивался с шага. Было ли дело в сотрясе, и бандит, не понимая, что происходит, до сих пор отходил, или же он и правда смирился с пленением, сказать было сложно.
— Ну все. Тут я сам, — проговорил я. — Он, вроде, небуйный. Справлюсь.
— Слыш, мужик, — начал вдруг Егор. — А тебя как звать?
— А что?
— Из братков?
— Нет, — покачал я головой.
— Странно, — Егор хмыкнул. — А на братка похож. Я думал, ты один из этих.
— Так чего вмешался-то? — Спросил я в ответ. — Ехал бы себе дальше. А так наскочил на толпу мясуховских.
— Я человек простой. Не люблю, когда толпой одного херачат, — сказал Егор буднично. Я, тут, в городе, как бы новенький. Совсем недавно приехал. Думаю, вот, куда приткнуться.
— Сам откуда? — сказал я, придерживая Мирону калитку, — Шагай давай!
— Врать не буду, — посерьезнел Егор. — С зоны откинулся месяц как. Приехал в город, к одному старому другу.
— Друг не помогает? — Спросил я.
Егор посмотрел почему-то на Мирона. Сказал:
— Друг щас немного занят. Но, думаю, скоро освободится. Давай я помогу его довести. Все равно не тороплюсь. Да и если он снова рыгать начнет, тебя с ног до головы выделает. Вдвоем сподручней.
— А сидел за что? — Спросил я.
— Превышение самообороны. Семь лет колонии дали. В конце восьмидесятых, когда я только-только начал на ноги вставать, через несколько лет после армии, вел девчонку домой. Прикопались какие-то гопники. Сам я из Рязани родом. Там уже тогда совсем неспокойно было. Налетели толпой, стали бить. Ну я, не будь дурак, схватил в руки, что первое попалось, а была это железная труба. На гаражах дело было. Ну и отделал их. Двое потом попали в больницу, от травм скончались. Они к боженьке, я в зону, — грустно улыбнулся Егор.
— Лады. Витя меня звать, — выслушав его рассказ, сказал я. Протянул руку.
Он пожал, и я жестом позвал его взять Мирона за руку и идти следом.
Мы зашли во внутренний двор политеха, миновав небольшую калитку, что заканчивала изгородь, протянувшуюся справа от основного здания. Там, через двор, добрались до дальнего корпуса, вошли в плохо освещенный коридор.
Когда через него попали в широкий спортивный зал, тут же приковали к себе внимание всех присутствующих. Мужики, больше десятка, не считая Фимы, Степаныча и Жени, рассевшись по лавкам тренажеров и другим, деревянным, что стояли у стен, уставились на нас.
Степаныч подбежал к нам первый. За ним Фима. Последним подковылял Женя. Остальные мужики стали недоуменно переглядываться.
— Что, мля, опять случилось? — Удивился Степаныч, глядя на носившего каменное выражение лица Мирона.
— Мясуховские, — сказал я. — Грохнуть хотели.
— А это кто? — Он кивнул на Егора.
— Егор, — ответил я. — Подсобил их отогнать. Этого вот взяли.
— С-с-сука… — Протянул Степаныч. — Ну а че с ним делать?
— Надо отвести этого в тренерскую, — сказал я. — Ну и нам с мясуховским перетереть. А потом и подумать, что с этой падлой делать.
Услышав мои слова, Мирон молча посмотрел на меня. Во взгляде его читалась смесь страха, какой-то безысходности и злости.
— Вот свалился, бандюк е#аный на нашу голову, — недовольно проворчал Женя.
— А че с людьми? — Спросил Степаныч.
— Надо сказать, что б чутка подождали. Минут десять, — проговорил я.
— Лады, устроим.
Пока мы с Егором вели Мирона в бывший кабинет тренера, Степаныч пошел к остальным, заговорил:
— Извиняйте, мужики. Непредвиденные обстоятельства, сами понимаете. Покурите минут десять, щас все начнется!
Мирона мы завели в небольшой кабинет, в котором когда-то сидел местный тренер. Уже несколько лет в политехе не проводилось уроков физкультуры, и кабинет напоминал больше темную подсобку, в которой хранили всякий хлам: не пригодившиеся маты, сломанные грифы от штанг, облезшие от резины диски, какие-то запчасти от тренажеров, лишнюю мебель.
Я зажег свет, и тусклая лампочка изгнала из этого места тьму. Прежде чем завести внутрь Мирона, я освободил единственный целый стул в помещении от картонной коробки с какими-то журналами учета, растаскал к стенкам валявшиеся на полу маты.