Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4
Шрифт:
— Если этот твой козел с людей за просто так денег обдирает, пусть скажет спасибо, что ноги не переломали, а просто указали козлу, что он козел. Короче. Это с пустого в порожнее. Если денег не будет через трое суток, найдешь своего юриста на помойке. С переломанными костями. Понял?
— Моргун, — вздохнул я, и главарь банды нахмурился, когда его назвали по прозвищу, — видишь, кто там стоит? За моей спиной?
Он поднял маленькие глаза, посмотрел поверх моего плеча.
— Это сотрудники охранного агентства Оборона. Большинство из них — ветераны боевых действий. Афганцы. И адвокат — наш клиент. Под нашей защитой. Думаешь, нам не по фигу на твои угрозы? Эти люди пережили такое, что бандит, грозящийся переломать кому-нибудь ноги, для них так, рядовая проблемка. Короче. Ты можешь и дальше кидаться угрозами, но это будет без толку. Раз уж тебе плевать на деньги, а хочется справедливости, кончай прессовать, и давай разберемся во всем по нормальному. Вы притащили сюда женщину, расспросим ее. Она говорит, что юрист обещал вытащить ее сына? Хорошо. Расспросим и юриста. Если он, правда, что вашего приятеля освободят, но знал, что это не возможно — его косяк. Но я не думаю, что у Саши хватило бы ума сказать такое. Он же понимал, с кем имеет дело.
— Складно болтаешь, — подумав пару мгновений, заговорил Моргун. Потом снова замолчал.
Молчал долго, едва не полминуты. Потом обернулся и позвал помягчавшим голосом:
— Анна Ивановна! Подойдите, пожалуйста!
Женщина вздрогнула, испуганно заозиралась по сторонам, но кто-то из бойцов Моргуна тихонько подтолкнул ее идти вперед, и Анна Ивановна робко зашагала к нам.
— Фима, веди юриста, — сказал я.
Фима кивнул и побежал к нашим, заговорил там с перепуганным до белой кожи Александром. Вместе они пошли обратно.
— З-здравствуйте, — пискнула женщина приблизившись.
Александр же молчал, вцепившись в мятый кожаный портфель, с которым всюду таскался.
— Ну? — Кивнул на меня Моргун своим крепким подбородком.
Я не ответил, посмотрел на женщину.
— Анна Ивановна, скажите, пожалуйста, что обещал вам сделать Саша? Какую услугу оказать.
— Он… — Она сглотнула. — Он говорил, что, если я заплачу денег, Никиту отпустят прямо из СИЗО…
— Это неправда! — Испугался адвокатик, — я такого не говорил! Неправда!
— Заткни хайло! — Не выдержал Мухтар. — Заткни, я тебе говорю! Если сп#здЕл, то будь мужиком! Ответь за слова!
— Степан, тут женщина. Матом в бане ругаться будешь, — угрюмо заметил Моргун, и Мухтар смутился.
— Простите, — буркнул он Анне Ивановне.
— Я не мог такого сказать… — Оправдывался Юрист, — я в городе надолго! Зачем мне врать?! Что б прибили в первом же переулке?! Анна Ивановна! Ну почему вы так говорите?!
Женщина испуганно вжала голову в плечи и опустила взгляд. Так, молча, она и застыла. Я видел, как по пухлым щекам женщины покатились слезы.
— Потому что она боится, — сказал я.
— Я не врал! Я честно и сразу обсудил с ней все условия! — Не унимался Саша.
— Тихо, Саш, — глянул на него я. — Не паникуй.
— Вот видишь? Кому верить будем? Этому твоему прохвосту? Или женщине, чей сын оказался за решеткой? — Проговорил Моргун почти что менторским тоном.
— А кто подтолкнул ее сына к тому, чтобы он попал за решетку? — Сказал я ему, а потом посмотрел на женщину. — Анна Ивановна, посмотрите на меня.
Женщина была очень напугана, прямо тряслась от страха, и мне показалось, я начала понимать, в чем тут была причина.
— А че? Лучше бы, чтобы Никита и сам был оборванцем, и мать на нищету обрек? — Ледяным голосом проговорил Моргун.
— Ну вот, теперь она жнет плоды ваших трудов, — ответил я и обратился к женщине. — Анна Ивановна.
Она подняла глаза.
— Кем вы работаете?
— Я… — начала она высоконьким голоском. — Я учитель… Бывший… На пенсии…
На пенсии… Понятно, что денег на услуги юриста у нее не было. Откуда же ей достать такую сумму?
— У вас есть муж? Еще дети?
Она скривилась от слез, быстро замотала головой.
— Нету… Муж погиб в аварии… Только Никита остался…
— Понятно. Почему вы обратились к юристу только сейчас?
— Так… так я же не знала, что можно к юристу пойти… — Запричитала женщина. — Не знала вообще, куда бежать. А как узнала, оказалось, что недешевое это дело… А деньги-то у меня откуда?
— И тогда вы решили занять у Федора Ивановича.
Она еще сильнее расплакалась, спрятала лицо в ладони. Ко всеобщему удивлению, я подошел к женщине, положил ей руку на плечи, погладил по спине.
— Тихо. Не плачьте. Я не дам вас в обиду. Не дам никому навредить вам.
Моргун и остальные смотрели на это с каким-то странным недоумением, или даже… изумлением.
— Просто скажите правду. Обещаю, вас никто не тронет. Если что, я сам верну деньги вместо вас.
С этими словами я посмотрел на Моргуна, тот отвел взгляд.
— Он не врет… Саша не врет… — Заговорила она, давясь собственным плачем. — Я знала, что Никиту не вытащить. Но три года и десять лет… Я, мож, не дожила бы до того, как он с тюрьмы выйдет, если б его на десять засадили!
— Почему соврали? — Спросил я мягко.
Женщина снова погрузилась в собственные ладони, заплакала.
— Мы вас не тронем, Анна Ивановна, — заверил ее Моргун. — Говорите. Почему вы сказали мне, что юрист обещал освободить Никиту?
— Я испугалась, что по-другому вы мне не займете! — Выпалила женщина. — Что, не согласитесь столько дать! Даже спросить боялась! Я же знаю, что делал Никита для вас! Знала, что про вас говорят! Вы людей грабите!
Моргун почему-то погрустнел.
— Время такое. По-другому не проживешь, — сказал он, будто бы оправдываясь. — Да и, вы ж знаете, мы своих не бросаем. Сказали бы сразу, мы б придумали, как Никите помочь.
— Тогда чего ж он у вас пять месяцев в СИЗО просидел? — Глянул я на Моргуна холодно.
Тот смолчал.
— Деньги возвращать? — Спросил я строго, — выплачу из своего кармана.
Моргун поджал объемные губы.
— Мать — святое, — почему-то сказал он. — Я всех своих учу, чтоб каждый мать своего товарища почитал, как свою. Не надо денег. Я претензий более не имею.
От этих его слов стало мне противно. Матери своих людей — святое. А чужих людей? Всех тех, кого вы грабите? Они, как же?