Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7
Шрифт:
— После одного случая в Афгане, — не сразу начал Нерон, — Генерал потерял к нему доверие. Даже не так. К Фурсову у него возникла личная неприязнь. Но дела вместе мы тогда уже вели, и просто так избавиться от Фурсова было нельзя. Командировка в Армавире стала неплохим шансом.
Нерон скривился.
— Сука… Видать, у меня еще и ребра переломаны.
— Странно, что ты вообще живой, — холодным тоном проговорил я.
— Меня так просто не убить, — усмехнулся он кривовато. — Слушай, а про передачу, это тоже была ложь? Ты нам сбрехал,
— Я солгал только про время и дату, — слукавил я. — Передача состоится, но не сегодня.
Говорить всю правду я Нерону не собирался. Более того, я хотел его использовать, чтобы разрулить все это дело. Я думаю, оперативник станет неплохой приманкой для их Генерала. Да. План у меня был именно такой: выманить Фомина из Краснодара, и Нерон неплохо подходил для этого. Скажем так, он мог бы послужить определенным мостиком для «переговоров». Пусть даже эти переговоры будут подставными.
— Вот значит как, — Нерон вздохнул. — Зря ты приплел сюда контрразведку.
— А я считаю, их помощь будет как раз кстати. Оружие есть?
Нерон покачал головой.
— Был только пистолет. Но, полагаю, он остался в машине.
Я молча показал ему ПМ, из которого убил Учителя.
— Другого нет.
— Из карманов все долой, — сказал я серьезно. — Ты, сукин сын, поедешь со мной.
Ранее той же ночью
Волков хрипловато выругался матом, потом удобнее накинул руку пьянющего вусмерть Кузи себе на плечи.
Ноги пьяницы постоянно заплетались, и несколько раз он сползал с Волкова на землю, а потом тут же старался устроиться там поудобнее, чтобы заснуть. Казалось, нипочем ему была даже неприятная морось, разыгравшаяся почти сразу, как только старый КГБшник повел пьяницу к нему домой.
— Да шагай же ты, харя пьяная, — пробурчал Волков, волоча пьянчугу. — Вот же свалился информатор на мою голову!
Информатор и правда был нетипичный. Нетипичный как минимум своим состоянием. В определенный момент Волкову даже стало казаться, что все это — какая-то глупая шутка. Однако старик решил не отступать. Решил разобраться в этом деле с Кузей до конца.
Опасности Волков уже не чувствовал. Создавшиеся обстоятельства скорее вызывали у него чувство неловкости и раздражительности, но никак уж не опасение за собственную жизнь. Ведь если его хотели бы убрать, вряд ли стали полагаться на ненадежного пьянчугу. А вот неопытность информатора и правда могла сыграть с последним злую шутку. Вероятно, в ожидании Волкова, он просто нажрался.
Что с Кузей делать дальше, Волков не очень представлял. Рассказать чего-то путного он уже не сможет. Это было очевидно. Тогда старик решил просто дотащить его до дома, а там уже действовать по ситуации.
Когда они добрались до железных, покрытых ржавчиной ворот, Волков проверил калитку. Она оказалась открытой. Он опустил
Волков попал в узенький, забетонированный двор. Тут его встретил невысокий, сложенный из старого красного кирпича домик с шиферной крышей. В небольших фасадных окнах горел свет.
Когда распахнутая Волковым калитка под порывом ветра громко захлопнулась, в окне мелькнул силуэт человека. ГКБшник напрягся. Примостив Кузю на кирпичные сходни, он сунул руки в карманы плаща, нащупал в правом наган.
Входную дверь открыли почти сразу. Волков нахмурился, увидев, кто появился перед ним. Крепкий мужчина лет тридцати пяти носил тельняшку с рукавами. У него было суровое лицо и бритая голова. На черепе уже проступал короткий ежик светлых волос. С хмурого лица в трехнедельной щетине на Волкова смотрели тяжелым, свинцовым взглядом маленькие голубые глаза.
Волков вынул руки из карманов. Если, увидев силуэт в окне, КГБшник напрягся, то теперь ему стало очевидно — опасности нет. Все потому, что молодой мужчина встретил его на костылях. У него не было правой ноги. Штанина треников оканчивалась узлом на культе.
— Это ты, значит, Волков? — спросил мужчина хрипловато.
— Твой дружок набрался, — Волков, указав взглядом на прислонившегося к стене дома Кузю.
Пьянчуга уже дрых, беспокойно похрапывая.
— Ты посмотри, — вздохнул мужик. — Вот сучий потрах. Говорил, бухать не будет. Даже денег ему дал, что б не прилаживался к алкашке. Ну что стоишь? Затягивай его в дом, пока он почки себе не отморозил. Сам-то я не могу.
Волков, кряхтя, затянул Кузю, бросил его на старый диван, стоявший в прихожей. Пьяница тут же свернулся на нем калачиком и заснул.
— Что-то подсказывает мне, что настоящий информатор — это ты, — сказал Волков, не отводя взгляд от пьяницы.
Парень хмыкнул.
— Информатор, — криво усмехнулся он. — м-да… Говорила мне маманя, не играть в весь этот СМЕРШ. Ну вот, доигрался. Лады, пойдем, поговорим.
Волков стал зыркать по сторонам. Дом был построен по-армянски. Основной жилой комнатой выступал просторный зал. Были тут еще две мелких спальни, в которых можно было разве что переночевать. Грязновой кухней служила дальняя часть прохожего коридора, тянувшегося через всю левую часть дома.
— Да не ссы ты, — сказал вдруг парень, — нет тут больше никого. Только я, Кузя да ты. Некого тебе бояться.
Волков не ответил, вместо этого он только сухо спросил:
— Воевал?
Вместе они прошли в зал, посреди которого стоял большой обеденный стол, заваленный хламом, грязной посудой и старыми газетами. Парень тяжело уселся в кресло, отложил костыли.
— Ты про это, что ли? — Он помассировал культю. — Ну, можно сказать и так. Полгода назад сильно ранили в бедро. Во время перестрелки. Мясуховские ранили. Ногу пришлось отнять. На этом моя, мать ее, карьера и кончилась.