Моя опасная леди
Шрифт:
— Ты прав, — похолодела я. — А что же делать?
— Честное слово, не знаю. Пост милиции возле ее палаты поставить не получится, а нанять охрану у нас средств не хватит. Телохранитель-профессионал дорого стоит, мы не потянем, даже если все вместе скинемся.
— Слушай, Валера, кажется, я знаю, что надо делать!
— И что же?
— Катя рассказывала мне, что выросла в детском доме, а его директриса была к ней очень привязана. Что, если мне навестить эту самую директрису и попросить, чтобы она организовала со своими подопечными постоянное
— Ну попробуй, — как-то неуверенно согласился Гурьев. — Я, правда, сомневаюсь, что директриса согласится на это…
— Эх, Валерка-Валерка, — покачала я головой, — как ты все-таки плохо думаешь о людях!
— Я о них хорошо думаю, — буркнул он, — ровно настолько, насколько они этого заслуживают.
— Значит, тебе мало хороших людей попадалось!
— А у меня специальность такая. Это тебе нужны хорошие и счастливые, а мне чем хуже тип, тем интереснее репортаж!
— Да понимаю я все, понимаю. Не горячись, ладно? Я все-таки попробую обратиться в детский дом.
— Давай, только не забывай, что тебе шеф говорил.
— Да уж не забуду! В обеденный перерыв поеду. Ой нет, не получится: нам к двум часам героиню снимать в первой детской поликлинике. Что бы такое придумать, а?
— Вот уж не знаю. Тут я тебе не помощник. О, шеф идет, разбегаемся!
Валерка с видом по горло занятого человека пошел прочь, а я юркнула за дверь, даже не обернувшись в сторону шефа. Подождем пока светиться. В кабинете за время моего отсутствия ничего не изменилось: Лера и Федя все так же мило беседовали, видимо, у них нашлась масса точек соприкосновения.
Через несколько минут объявилась Галина Сергеевна, как всегда, с дежурной фразой:
— Я не опоздала?
Федя чуть было не попал впросак, когда взглянул на свои наручные часы и собрался сообщить, на сколько именно опоздала Галина Сергеевна. Однако Лера была начеку и опередила парня:
— Практически не опоздали.
— Вот и хорошо. — Удовлетворенная ответом, наша режиссер прошествовала к зеркалу.
— Галина Сергеевна, — обратилась я к ней, — мне нужна ваша помощь. Вернее, не только ваша. Мне нужна помощь всех вас, мои дорогие коллеги.
— А в чем дело?
— А дело в том, что, как вы знаете, Кате стало лучше. Но кое-кому это может не понравиться, и эти кое-кто постараются сделать так, чтобы ей стало хуже. Мы с вами должны этому помешать.
— Ирина, — вздохнула Галина Сергеевна, — мы все хотим, чтобы Катя выздоровела, но я не представляю, что мы можем для этого сделать. Особенно — как мы можем кому-то помешать, когда должны работать.
— У меня созрел план, — сказала я, — но для этого вы должны сегодня до или после съемок съездить со мной в детский дом, где воспитывалась Катя.
— Ничего не понимаю, — растерянно проговорила моя начальница. — При чем тут детский дом?
— Сейчас поймете…
Пока я объясняла коллегам свою идею, Лера полушепотом сообщила Феде содержание, так сказать, предыдущих серий. Кое-что оператор, конечно, знал: слухи, конечно, гуляли
Лера отправилась искать Костю, чтобы выяснить у него, когда ему будет проще осуществить мою идею: до съемок или после. Вернувшись, она сообщила, что, как и ожидалось, Костя меня поддерживает и сразу после съемок мы поедем в детский дом.
Наша группа, воодушевленная возможностью сделать что-то полезное, пока что занялась своими непосредственными обязанностями: Федя пошел проверить аппаратуру, а наше женское трио обдумало и скорректировало сюжет предстоящих съемок. В половине второго мы уже подъезжали к первой детской поликлинике.
Евгения Андреевна уже была на месте, так как мы договорились встретиться с ней немного пораньше: когда приходится проводить съемки в госучреждениях, неизбежны всякие непредвиденные нюансы — это вам не свежеотремонтированный офис крутого бизнесмена. Короче, нам пришлось немножко погулять по кабинетам, чтобы выбрать наиболее пристойный и хорошо освещенный. Что поделаешь: иногда приходится стряпать потемкинские деревни. Евгения Андреевна не возражала против кратковременного переезда в кабинет главврача, хозяйка кабинета сначала пыталась протестовать, но, узнав, в чем дело, и пару минут пообщавшись с Лерой, сдалась. Все-таки мы снимали передачу не о проблемах плохого обеспечения детских больниц, а праздничную передачу о женщине, счастливой в своем предназначении.
Галина Сергеевна тем временем выбрала из сидящих в коридоре мамаш с детишками самую привлекательную женщину с симпатичным ребенком, а Федя поснимал эту мадонну на пробу, чтобы выяснить, как она будет смотреться в объективе.
К двум часам все было готово. Федя примостился в углу кабинета со своей камерой, Евгения Андреевна устроилась за столом, как ей и полагается, хорошенькая медсестра пригласила мамочку с пациентом. Через десять минут, а ровно столько длился осмотр малыша и беседа доктора Летовой с родительницей, Федя выключил камеру и показал нам большой палец: он считал, что съемка удалась. Я надеялась, что он не ошибся, хотя, честно говоря, пока еще беспокоилась.
Далее я посовещалась с Евгенией Андреевной по поводу кратенького интервью в стенах больницы, затем мы это интервью засняли, правда, Федя признал удачным только четвертый дубль. Но все равно времени мы потратили не так уж и много, можно было смело отправляться в детский дом.
Когда мы подъехали к дверям этого богоугодного заведения, вся моя команда, кроме Кости, решила остаться в машине. Мы с Костей представились вахтеру и были со всем почтением препровождены в кабинет Анны Марковны Зотовой, оказавшейся очень приятной дамой, чем-то напоминающей нашу Галину Сергеевну.