Моя опасная леди
Шрифт:
Костя не слишком деликатно запихал меня в машину, включил обогрев и снова ушел, приказав ждать. И снова потянулись томительные минуты ожидания. Хорошо, что в машине было тепло и имелись часы, на которые я постоянно смотрела. Но на этот раз ребят не было довольно долго на самом деле: мне пришлось ждать почти двадцать минут, пока они появились.
— Вот, твое, — сказал Гурьев, протягивая мне пальто.
— Спасибо, — саркастически ответила я, — оно дорого мне как память о потраченных на него деньгах. А больше вы ничего не хотите мне рассказать?
— А тебе разве интересно? — с наивным удивлением вопросил Валерка.
— Гурьев, я тебя точно убью! — прошипела я. — Мало того, что я вынуждена была торчать на этих убогих задворках, так теперь ты еще и издеваешься! Прекрати сейчас же!
— Считай, что уже прекратил. Значит, так. Наш бравый вояка, само собой, поинтересовался здоровьем Кати и выразил желание посодействовать ее скорейшему выздоровлению, подкинув дефицитных медикаментов из военного госпиталя. Как ты понимаешь, медсестру такое предложение могло только порадовать. Она тут же настрочила списочек, который визитер забрал, пообещав вернуться после обеда. Все.
— Все?! — возмутилась я. — А чего же вы там так долго делали?
— Эх, все-то тебе надо быстро, — посетовал Валерка. — А как считаешь, нам не нужно было посмотреть, куда этот военнообязанный гражданин направится?
— И куда же он направился? — ядовито переспросила я.
— К машине, разумеется. В которой, между прочим, его ожидал твой хороший приятель полковник Семиреченко.
— Ну и что? Что из этого всего следует?
— Пока ничего, — согласился Гурьев. — Будем ждать сообщения от Шурика, он мальчик сообразительный. А сейчас едем обратно! Время, конечно, еще есть, но лучше тебе вернуться пораньше.
— Вот тут ты прав, как никогда, — согласилась я с Валеркиным утверждением. — Мне сейчас не рекомендуется надолго исчезать с телецентра, пока не миновал гнев начальства.
— Бедненькая ты наша, — скорчил Валерка сочувственную гримасу, — шеф на тебя сердится, муж сердится, никто тебя не любит…
— Ну, это ты преувеличиваешь, — возразила я. — Володя меня любит, а сердится только по делу, да и то крайне редко.
— Это он зря, — ехидно протянул Гурьев, — тебя пороть надо, по субботам, после бани.
— Отстань, домостроевец! Заведи себе жену и пори по субботам, если тебе это нравится. А меня не трогай. И вообще, у меня ванна дома есть, и в баню я не хожу, значит, пороть меня нельзя ни в коем случае.
— Ну, нельзя так нельзя. Я и не настаиваю на непременной экзекуции. Ты еще поддаешься словесному способу воздействия.
— А вот ты — безнадежен! — рявкнула я, потому что устала слушать Валеркины колкости. — Тебя даже могила не исправит.
— Ну вот и обиделась, — развел руками Гурьев. — Иринка, да перестань ты, ведь прекрасно знаешь, что я любя. Хочешь, я в качестве извинения тебе ручку поцелую?
— Целовал ястреб курочку до последнего перышка, — процитировала я. — Нет уж, обойдусь без твоих поцелуев.
— А обижаться больше не будешь?
— Валерка, отстань, а? Я не обижаюсь, просто надоел ты мне смертельно.
— Значит, надоел, да? Значит, смертельно, да? — искоса посмотрел на меня зловредный Гурьев. — А если я обижусь?
— Валерий, — обратился к нему Костя, — ну что ты пристал к Ирине Анатольевне? Не видишь разве, она устала?
— Извини, это я просто голодный. Сейчас приедем, и я совершу налет на наш буфет.
Дальше мы ехали в молчании. А Валерка и в самом деле отправился в буфет, как только мы добрались до телецентра. Мне его даже жалко стало и немножко стыдно, что я не сдержалась. На обед, что ли, пригласить его как-нибудь? Надо у Володи спросить, когда это лучше сделать.
— Как вы тут без меня? — спросила я своих дам, заходя в кабинет.
— Как видишь, не померли, — ответила Галина Сергеевна. — А у тебя?
— Платье выбрала, прическу сделают, — отрапортовала я.
— Тьфу на тебя, — скривилась наша режиссер, — я что, тебя про эту чепуху спрашиваю? Ты про дело говори!
— А разве вы меня отправляли за чем-то еще? — с деланым удивлением переспросила я, улыбнувшись.
— Ирочка, — побарабанила пальцами Галина Сергеевна, сурово нахмурив брови, — я подозреваю, что ты общалась с Гурьевым: только он способен так бессовестно мучить своих благодетелей. Учти, я ведь могу и всерьез рассердиться.
— Учла, — слегка поклонилась я, молитвенно сложив руки пред собой. — Катя пришла в себя, пытается разговаривать, но пока она еще очень слаба. Парни Анны Марковны дежурят наилучшим образом. А еще я видела старлея из военкомата, который обещал принести для Кати лекарства. Вот и все.
— Какая трогательная забота со стороны военкомата, — ядовито высказалась Галина Сергеевна.
— Нам она тоже не очень понравилась, — подтвердила я. — Этот гуманный представитель вооруженных сил обещался появиться в больнице после обеда. Так что будем ждать звонка: дежурящий мальчик сразу сообщит, что и как. А что тут у нас творится?
— Ровным счетом ничего, — ответила Лера. — Затишье.
— Волкова не звонила?
— Откуда? Из Москвы, что ли? У нее там и без звонков своих дел хватает. Вы что, забыли — Татьяна Эдуардовна вернется не раньше чем в четыре часа.
— А Алевтина Семеновна?
— Полагаю, что она сейчас усиленно лечит свой насморк. А ты прекрати приставать и переспрашивать одно и то же! Как же без тебя спокойно-то было! — Моя начальница сожалеюще покачала головой.
— Галина Сергеевна! — театрально возмутилась я. — Неужели я вам так надоела, что через пять минут после встречи вы меня уже видеть не можете?
— Почему не могу? Видеть очень даже могу, особенно когда ты молчишь: такое приятное, я бы даже сказала, эстетичное зрелище!