Моя подруга – месть
Шрифт:
Ну и что? Обычный «уазик», подумаешь! Мало ли что милиции здесь надо?
– Ну и что? – сказал, словно прочитав мысли Марьяны, Виктор. – Мало ли что здесь…
Он осекся. Из подъезда вышли трое в форме. По мнению Марьяны, в такой только «незаконное бандформирование» брать: все трое были в касках, бронежилетах, с автоматами на изготовку. Но под дулами шла полная немолодая женщина, рядом с которой семенил мальчишка лет четырех в вязаной шапочке и в комбинезоне.
– Санька?! – простонал Виктор и рванул ручку, пытаясь выскочить из машины, но Надежда его опередила, успев нажать кнопку блокировки двери.
– Сиди! – велела она. – Тебе лучше не выходить! – И проворно выпрыгнула из машины.
– Пошла ты! – заорал Виктор. – Там мой сын!
Он ринулся следом, однако Надежда опять оказалась проворнее – «отключила» его несильным, но точным ударом в висок. Виктор завалился на сиденье, а Надежда защелкнула наручник на его кисти, приковав к рулю, так что теперь он не мог выбраться из машины, даже если бы очень захотел.
Взглянув на Марьяну, замершую на заднем сиденье, Надежда приказала:
– Выходи! Быстро. Пойдешь со мной. И только пикни там про Витьку!..
А ведь именно это и собиралась сделать Марьяна! Однако в голосе Надежды было нечто такое… В общем, она выбралась из машины, не задавая вопросов, поняла лишь одно: Виктору нельзя иметь дело с милицией, вот чем вызвана агрессивность Надежды! Впрочем, эти тонкости для Марьяны сейчас не имели значения – сейчас она думала только о ребенке.
Бросившись к мальчишке, Марьяна прижала его к себе крепко-крепко… Неизвестно, что происходило в эти мгновения на земле и на небесах, но она чувствовала, как Санькина душа рвалась к ее душе. Мальчик обхватил Марьяну за шею и, всхлипывая, зашептал:
– Не отдавай меня им! Не отдавай!
Надежда, обращавшая на автоматчиков не больше внимания, чем на мартовские сугробы, подхватила женщину под руку.
– Что такое, Нина Петровна? Ой, вам плохо? Где ваше лекарство?
Та кивнула в сторону дома, опускаясь в снег. «Я ее уже где-то видела», – подумала Марьяна – и тут же забыла об этом.
– Помогите! Держи ее! – крикнула Надежда, стараясь удержать падавшую женщину.
Парни с автоматами замешкались. Но Надежда с такой яростью в голосе закричала:
– Да чтоб ваши лысины плесенью покрылись! Несите, ну!
Парни закинули автоматы за спину, подхватили женщину и понесли к подъезду, в котором уже теснились любопытствующие соседи. Но они тут же разбежались по своим квартирам.
Парни подняли женщину на второй этаж.
Надежда вытащила из кармана Нины Петровны ключи и открыла дверь с такой легкостью, словно управлялась с этими четырьмя замками каждый день.
Все вошли в прихожую. Нину Петровну унесли в дальнюю комнату. Один из парней сбегал на кухню за водой. Резко запахло валокордином. Слышно было, как Надежда отдавала какие-то распоряжения. Загромыхали тяжелые башмаки – милиционер полез открывать форточку. Двое других переминались с ноги на ногу в тесной прихожей. Марьяна же как села в углу на маленький детский стульчик, так и сидела там, не раздеваясь и не отпуская Саньку. Она только расстегнула «молнию» его комбинезона и шапочку сняла. А когда мальчишка снова начинал всхлипывать и дрожать, тихонько дула ему в макушку, так что льняные волосенки разлетались, – и он успокаивался, снова затихал у нее на руках.
Прошло минут десять. Санька обмяк, отяжелел, засопел носом.
– Простыл парнишка, – заметил один из милиционеров.
Санька вздрогнул, нахмурил белесые бровки, но не проснулся.
– Простыл, – кивнула Марьяна. – Ноги промочил, наверное.
– Ты работаешь или еще учишься? – спросил второй из парней, сочувственно глядя на Марьяну.
– Работаю в школе.
– А муж? – не отставал суровый воин.
– Я не замужем.
– Н-да… – протянул парень, взглянув на «товарища по оружию». – Все ясно.
– Что вам ясно? – не поняла Марьяна.
– Да ничего. Видимо, ошибка.
– Какая ошибка-то?!
– Чья, а не какая. Наша ошибка. Думали, может, парнишка по наводке сработал, спровоцировал нас. Видно, осечка.
Марьяна в изумлении уставилась на милиционера.
– Чего смотришь? – буркнул боевик. – Глаза убегут! Всякое бывает, разве мы не люди? Нарожают безотцовщину, а потом сваливают на старух – мол, воспитывай, бабуля. Вот так с малых лет хулиганье и растет!
– Мой муж умер, – неожиданно сказала Марьяна – и тут же подосадовала на себя: зачем врет? И кому какое дело? Да и Надежде не надо знать лишнего.
– Извини. – Милиционер смутился. – Рак, что ли?
– Несчастный случай, – отозвалась Марьяна. И только теперь до нее дошло: милиционер принял ее за мать Саньки. Какая чепуха! Она уже и рот раскрыла, чтобы разуверить парня, да вдруг всплыло в памяти: «Только пикни про Витьку!» И Марьяна благоразумно промолчала.
– Ладно, – проворчал один из парней, – иди уложи пацана, да побыстрее. Надо решать, что делать. Толку мало тут сидеть!
Марьяна поднялась и вошла в какую-то комнату. Уложила Саньку на тахту и осторожно стянула комбинезон. Потом сбросила с себя куртку и пригладила волосы. Нетвердо ступая, вернулась в прихожую, где, к счастью, уже стояла Надежда. Марьяне при одном взгляде на нее полегчало. Надежда, подбоченясь, сурово смотрела на милиционеров своими выпуклыми зелеными глазами.
– Н-ну… – проговорила она. – Так что вы здесь делаете, ребятки?
Если рядом с Марьяной они просто испытывали некоторую неловкость, то перед Надеждой робели, как мальчишки, попавшие впросак.
– Ошибка, ясное дело! – пробормотал один из парней, видимо, старший в группе. – Ты, Надя, не дави! Поняли уж.
Так! Они, оказывается, знакомы?!
– Что ж это милиция с людьми творит? – покачала головой Надежда. – Когда вы в спецшколе были? Два года назад? Так вас что, за это время подменили, а, парни? Освоили науку побеждать? Сила есть – ума не надо? А сила у вас только одна, да и та лошадиная!
– Ну Надежда! – не выдержал один. – Сама не знаешь, что говоришь. Чего б мы здесь торчали? Парень позвонил, что в Канавинском универмаге бомба, так нам что, этому юному террористу «Сникерс» привезти, да?
– Бомба?! – не веря своим ушам, Надежда посмотрела на Марьяну.
И тут послышался рев проснувшегося Саньки…
В этот день бабуле нездоровилось: поднялось давление. Гулять не пошли – сначала читали, потом учились выговаривать трудное слово «у-ни-вер-маг». А потом бабуля прилегла, оставив Саньку с новыми раскрасками и телевизором.