Моя подруга – месть
Шрифт:
Она ударила державшего ее охранника коленом в живот. Когда же тот согнулся, нанесла ему скованными руками такой удар по основанию черепа, что охранник рухнул на четвереньки и завалился на бок. Надежда выхватила из его рук автомат…
В это мгновение дог снова бросился вперед. Надежда выбросила вперед ногу и сшибла огромного пса точным ударом в морду.
Раздался дикий визг. И тут же – короткая очередь. Пес рухнул на пол. Пули рассеяли по комнате известковую пыль и кровь Абделя, который бросился вперед, но не успел сделать ни одного выстрела.
В следующее мгновение очнувшийся Салех – он так и не выпустил из рук оружие – ударил очередью снизу.
Надежда вскинула к лицу скованные руки и, выронив автомат, опрокинулась на спину.
В комнату заглядывали люди с оружием. Да, похоже, в охранниках у Рэнда недостатка не было…
Убрали трупы: проволокли по полу Надежду; осторожно подняли и унесли Абделя; потом собачьего тренера, которого, оказывается, тоже задело выстрелами Надежды и убило наповал. В последнюю очередь утащили дога.
Рэнд похлопал по плечу Салеха, который с озабоченным видом ощупывал свою шею. Затем повернулся к Марьяне, сидевшей на полу.
– Я… не хотел, – сказал по-русски. Удивительно, как менялся его голос в зависимости от языка, на котором он говорил! – Этого я не хотел.
«Врешь. Именно этого ты хотел!» – с необъяснимой уверенностью подумала Марьяна, но промолчала. Лишь закрыла ладонями лицо.
Рэнд поднял ее с пола и вытолкнул из комнаты.
На пороге Марьяна изловчилась обернуться.
Там, где лежала Надежда, растекалось кровавое пятно.
Вот и все. Больше от нее ничего не осталось.
Голова Марьяны словно наполнилась туманом. Она почти не почувствовала, как Рэнд протащил ее по коридору и втолкнул в какую-то комнату.
Марьяна очнулась, только ощутив прикосновение холодного мрамора к щеке.
Ах да… Она лежит на полу. И это та же комната, где они были прежде… с Надеждой. И с Ларисой.
Вон и Санька: на диване. Лежит уже не на боку, а на спине. Скоро, значит, проснется.
Марьяна осмотрелась. Попыталась встать, но не смогла: ноги не держали. На четвереньках доползла до ванной. Ларисы нет!
О Господи! Ее опять уволокли… решили до смерти замучить? Что ж, наверное, оставшимся в живых теперь только это и остается: ждать смерти. Больше-то ждать нечего!
Лишь сейчас Марьяна вполне осознала, что ждать и впрямь больше нечего.
Только Надежда знала, где находится Виктор. И она погибла. Значит… значит, завтра в восемь утра контракт «Cфинкса» с «Эль-Кахиром» будет подписан, а в семь Ларису, Саньку и саму Марьяну убьют. И никто, никто и никогда не узнает об их судьбе, потому что Абделя, единственного человека, который мог дать им хотя бы шанс на спасение, убила Надежда.
Губы Марьяны задрожали. Что ж, она достойно встретит смерть.
И вдруг… вдруг что-то овеяло сердце ласковым теплом.
«Если никто не знает, где Виктор, – подумала Марьяна, – то он останется жив. А значит… значит, останется жив и Григорий!»
И она наконец-то улыбнулась.
В тот день Виктор сам приехал забрать Марьяну и два ее чемодана. И по пути прихватил сына, который гостил у бабушки, матери Ларисы. Но в знакомой сверкающей «Мазде» сидела еще и незнакомая молодая женщина, элегантно одетая и тщательно накрашенная. Марьяна сперва приняла ее за свою хозяйку, жену Виктора, и поздоровалась очень настороженно, от робости и застенчивости даже надменно. Однако Виктор небрежно похлопал незнакомку по плечу:
– Это Надежда, мой, так сказать, агент по рекламе, привыкай, что она сопровождает меня почти везде!
Надежда окинула девушку холодноватым взглядом чуть выпуклых зеленых глаз.
– А шарфик вот так носить не рекомендую. – Она бесцеремонно потянула за голубой шерстяной шарф Марьяны, дважды обмотанный вокруг шеи. – Сама себе удавку накидываешь. Смотри!
И Марьяна почувствовала, что задыхается, потому что Надежда мгновенно затянула шарфик у нее на шее.
Марьяна закашлялась, и Надежда ослабила петлю.
– Учить вас да учить, – пренебрежительно изрекла она.
И тут рука Марьяны вцепилась в курносый нос Надежды и с силой дернула…
Hаверное, следовало выскочить из машины, потому что расплата казалась неминуемой. Но Марьяна, перепуганная воплем Надежды и кровью, закапавшей из ее носа, забилась в уголок, выставив перед собой похолодевшие руки.
Виктор с любопытством переводил взгляд с Марьяны на Надежду. Надежда зажала нос платком и, хотя глаза ее заблестели от внезапно выступивших слез, протрубила:
– Отлично! Реакция как у фехтовальщика! Но если бы мы дрались на шпагах, я бы успела проколоть тебя. Что зажалась? Почему не развиваешь защиту? Tы уже вывела меня из строя, так в чем дело? Не останавливайся!
– Есть над чем работать, а, Надежда? – хохотнул Виктор и взял Марьяну за руку. – Не пугайся, Гертруда. Надежда так всех новых знакомых проверяет, но только Лариса да ты ухитрились ответить достойно.
При упоминании имени Ларисы Надежда поджала губы:
– Ну, с твоей женой вышла случайная осечка. Лариса вообще-то ленивая кошка. От лени и рукой не шевельнет, хоть убивай ее. А с тобой, барышня, надо будет позаниматься. Глядишь, и впрямь будет толк.
…Забегая вперед, можно сказать: «толку» из Марьяны не вышло. Марьяна яростно набрасывалась на противника, ошеломляя его отвагой, но тотчас же и отступала, не то пожалев врага, не то испугавшись, что вот-вот превратится как бы совсем в другого человека…
– Стоп! – внезапно сказала Надежда.
Виктор нажал на тормоз так резко, что всех бросило вперед.
– Что там? – в испуге спросила Марьяна.
Виктор и Надежда не ответили. Они приникли к лобовому стеклу, глядя на милицейский «уазик», стоявший в тихом проулке, у подъезда красной кирпичной «хрущевки».