Моя подруга – месть
Шрифт:
– У-ни-вер-маг! У-ни-вер-маг! – напевал мальчик, нажимая на кнопочки пульта до тех пор, пока на экране не появилась девушка, чем-то похожая на Санькину маму, хотя не такая красивая, конечно.
Улыбаясь, девушка начала рассказывать про храбрых милиционеров, обезвредивших бомбу в самолете. Потом показывала фотографии каких-то людей, которых ищут давно, но не могут найти. А затем попросила позвонить по телефону 02. Она очень просила, Санька и позвонил. Когда же сняли трубку, сказал:
– В у-ни-вер-ма-ге бомба!
– Где?! – В незнакомом голосе зазвенел металл.
– В Ка-на-вин-ском у-ни-вер-ма-ге! – отчеканил Санька и положил трубку. Канавинский универмаг был самый красивый, поэтому он назвал именно его.
Санька еще немного понажимал кнопочки, но больше ничего интересного по телевизору не показывали. Он решил снова позвонить по телефону 02 и прикидывал, удастся ли ему выговорить слово «у-ни-вер-си-тет», как вдруг в дверь постучали.
– Папа приехал! – закричал Санька и побежал будить бабулю.
Заспанная Нина Петровна уже начала открывать двери, но на всякий случай взглянула в глазок. Взглянула – и перекрестилась. На площадке стояли солдаты с оружием наперевес…
Наконец милиционеры отбыли. На прощание пожали руку довольному Саньке и предупредили: не беспокоить органы по пустякам.
– Вот если бандит-паразит к вам ворвется, вооруженный до зубов, – тогда звони! – разрешил старший группы, уже закрывая за собой дверь.
– Ну, барышня, ничего тут удивительного нет, – усмехнулась Надежда, взглянув на Марьяну. – Я у них в спецшколе была инструктором по восточным единоборствам.
– По всем сразу? – спросила наивная Марьяна.
– Обзорный курс – по всем, а тренировала по карате-до, – снова усмехнулась Надежда.
– Девоньки, чайку попейте, – простонала из своей комнаты Нина Петровна. – Да и Саньке надо бы поесть.
– Ничего, дома поест, – отмахнулась Надежда. – Нам пора, Виктор там небось заждался.
Господи, Марьяна ведь совсем забыла! Виктор до сих пор лежит в машине без сознания. Даже если и пришел в себя, не может открыть дверь – ведь прикован к рулевому колесу!
– Иди, иди к нему! – воскликнула Марьяна. – Я сама соберу Саньку. Да беги же!
Она принялась торопливо одевать мальчишку. И тут раздался протяжный звонок. Похоже, на кнопку нажали мертво – и не собирались ее отпускать. И тут же в дверь загрохотали, да как! Казалось, стучали не кулаками, а прикладами!
– Что такое? – побледнела Надежда. – Опять они?
– Почему? – Марьяна схватила на руки полуодетого Саньку.
– Я ведь больше никуда не звонил! – изумился мальчик.
Надежда осторожно приблизилась к двери, сбоку заглянула в глазок – и, коротко вскрикнув, ринулась сражаться с замками.
Затем обернулась.
– Нина Петровна! Не могу открыть дверь, помогите, скорее!
Прибежала, хватаясь за сердце, Нина Петровна, глянула в глазок… и осела на пол в обмороке – второй раз за сегодняшний день.
В коридоре, несомненно, творилось что-то ужасное! Марьяна похолодела. Видно, авторитета Надежды надолго не хватило, прибыла новая группа милиционеров, покруче первых, и уж от них так просто не отделаешься! Она поспешно унесла Саньку в комнату, а сама снова выбежала в прихожую, где Надежда все еще воевала с замками.
– Не открывай! – прошипела Марьяна. – Может, лучше в окно? Успеем уйти!
– Одурела?! – закричала Надежда. – Там же Виктор!
Наконец сдался последний замок, дверь распахнулась – и Марьяна увидела стоящего на пороге Виктора… с окровавленным, изрезанным лицом (выбил стекло, чтобы выбраться из запертой машины) и с искореженным рулевым колесом, по-прежнему прикованным к руке.
Марьяна взвизгнула.
Виктор молчал, тяжело дыша.
Девушки застыли, прижав ладони к губам. И в наступившей тишине отчетливо прозвучал дрожащий детский голосок:
– Милиция? Это опять я, Санька, к вам звоню. Только уже не про бомбу. К нам ворвался бандит-паразит, вооруженный до зубов! Вы опять приезжайте!
Слава Богу, все обошлось и на этот раз: милиция вообще не прибыла, почему – догадаться было нетрудно: вызов скорее всего переключили на ту же самую группу, которая только что покинула эту странную квартиру, а они уже поняли, с кем имеют дело!
– Маряша! Маря!..
Тихий голос вывел Марьяну из оцепенения, и она подняла голову. Такое ощущение, наверное, испытывает путник, увидев, что прекрасный город, населенный приветливыми людьми, или оазис, внезапно открывшийся ему посреди безводной пустыни, – не что иное, как мираж.
Как ни хотелось остаться во сне, чтобы не верить в гибель Надежды, пришлось поднять голову и опереться на немеющие руки. Более того, пришлось «напялить» на лицо улыбку и постараться накрепко «приклеить» ее к губам.
Потому что проснулся Санька.
Проснувшись, он всегда звал только Марьяну. И никогда – Ларису. Это было, конечно, вполне понятно: спальня родителей находилась далеко от Санькиной, однако такое прохладное отношение сына к матери всегда озадачивало и даже раздражало Марьяну.
– А где мамочка? – спросил Санька. Мальчик спросил и про отца, и про Надю, и про обезьяну Абу…
Марьяна, придерживая улыбку, чтоб не свалилась, начала рассказывать о единственном персонаже, за судьбу которого нисколько не тревожилась.
– Твой Абу живет теперь в маленьком домике в Гелиополисе, на окраине Каира. Ему надоело со мной бегать, да и тяжелый он, знаешь ли, – сказала она, усаживая Саньку на горшок. – Ты не печалься, ему там не скучно. Там еще живет Васька – это такой мальчик, но он уже большой.