Моя подруга всегда против
Шрифт:
Всех риелторов следует посадить на списанный военный фрегат, отбуксировать в самую глубокую часть Атлантического океана и утопить. В последнее время риелторы вслед за юристами и торговыми агентами превратились в героев черной комедии. Всякий раз, стоит им сказать, кем они работают, люди либо осеняют себя крестным знамением, либо смеются. Я же смотрю на явление по-другому, в моем понимании риелторы с театральным закатыванием глаз и юмором никак не совмещаются. Поэтому вместо «ах уж эти риелторы!» я говорю «всех агентов по недвижимости следует посадить на списанный военный фрегат, отбуксировать в самую глубокую часть Атлантического океана и утопить». И все-таки мне пришлось бродить
«А нужно ли продавать?» – вдруг подумал я, потирая подбородок. Ссуда почти выплачена. Мы внесли несколько крупных разовых платежей, самый крупный пришел из Германии. У Урсулы там имелась тетка, которая померла и оставила ей несколько тысяч фунтов назло собственным детям. Как я люблю злорадное хихиканье с того света! Однако продажа нашего дома натыкалась на две трудности: а) какой человек, если он в своем уме, станет покупать дом в нашем районе; б) придется иметь дело с риелтором, который за здорово живешь отнимет у нас сотни кровных фунтов, рассмеется в лицо как гиена и пойдет дальше обирать бедных сирот. Обе проблемы можно прихлопнуть одним ударом, если сдать дом в аренду. Появится регулярный доход, который пойдет на выплату новой ссуды. Кроме того, если продажа дома требовала вмешательства сверхъестественной силы, сдавать в аренду – гораздо проще. Можно пустить жить студентов. Студенты согласятся на что угодно. Да, лучшего решения не найти. Не будь вокруг людей, я расцеловал бы сам себя. Стоя на пороге «Службы по сделкам с недвижимым имуществом. Пиявкер и сыновья», я окончательно и бесповоротно решил – будем сдавать. Когда подойдет время, повешу предложение на доске объявлений в университете. Дело сделано. Теперь можно дать волю творческому импульсу – с недельку повоображать себя гением всех времен и народов.
Благодаря мастерскому решению всех вопросов у меня оставалось в запасе несколько часов – я успевал вернуться домой и, поставив рядом пылесос, посмотреть телесериалы, действие которых происходило на мясокомбинатах и в швейных мастерских. Ключа от нового замка у Урсулы не было. Вернувшись домой, она заглянула внутрь через окно. Я вовремя почуял ее появление, и Урсула застала меня всецело погруженным в процесс чистки пола пылесосом. Чтобы привлечь внимание, ей даже пришлось стучать в дверь три раза. Я открыл, тяжело вздохнул и широким жестом вытер пот со лба.
– Ты ходил к риелторам?
– Ой! Как я мог позабыть!
Выдержав паузу и убедившись, что ее неподвижный ледяной взгляд и молчание не сменятся смехом и тычком в плечо со словами «ну и шуточки у тебя», я направился в гостиную.
– Все буклеты – на столе.
– Ясно. Ступай забери детей, а я выберу дома, в которых мы будем жить.
– Я думал, что одного вполне хватит, разве не так?
– Спасибо за комментарий, но решения теперь принимаю я.
Почти настоящая карьера
На следующий день я вернулся на работу с новым зарядом энтузиазма, накопленным за короткую отлучку. С разочарованием отметив, что учебный центр не сгорел дотла в мое отсутствие, я попытался наверстать упущенное. Только я успел открыть почту («вам поступило 926 новых сообщений»), как вдруг зазвонил телефон. Звонили по местной линии.
– Здравствуйте, Пэл. Это Бернард. Не могли бы вы на минутку заглянуть в мой кабинет,
– Сейчас буду.
Бернарда я застал в мрачном расположении духа. Нет ничего более душераздирающего, чем расстроенный усатый мужчина – словно мало ему проблем с усами. Впрочем, уныние и подавленность не покидали Бернарда никогда. Родился он в графстве Даун, и, хотя его североирландский акцент почти улетучился, «нет» он произносил на прежний манер, будто блеял – «не-е-ы-т». А в минуты стресса и вовсе вдруг начинал говорить как ребенок на постэмбриональном этапе. С акцентом или без оного, Бернард неизменно сохранял вид человека, по ошибке приговоренного к пожизненной марокканской каторге.
– Мне поступила жалоба.
– На кого? От кого?
– Об этом чуть позже. Заметьте, я вызвал вас, а не вашего непосредственного начальника. В обычной обстановке с вами бы говорил Терри Стивен Рассел. Но Терри Стивен Рассел ушел.
– Ушел? Вы хотите сказать, что он уволился из университета?
– Именно. Вчера утром он еще был здесь, а после обеденного перерыва его уже не было.
– Он не объяснил, куда уходит?
– Нет.
– А вы спрашивали?
– Я даже не видел его. Вернулся с обеда и нашел на дверях записку.
Бернард подал мне бумажку-самоклейку. На ней было написано: «Увольняюсь с этой самой минуты». Для TCP записка довольно многословна, подумал я.
– Я, конечно, зашел к нему в офис, – продолжал Бернард, – но его уже след простыл. В личном шкафчике пусто. Уэйн сказал, что перед уходом TCP наскоро попрощался с сотрудниками компьютерной группы и оставил каждому в подарок по степлеру.
– Ух ты.
– Разумеется, степлеры оказались собственностью учебного центра, пришлось вернуть их в шкаф для хранения канцелярских принадлежностей.
– Быстро вы среагировали.
– Видите ли, уход вашего начальника ставит нас в щекотливое положение. Я сегодня утром говорил с кадровиками насчет объявления о вакансии, но пока суд да дело, пройдет не меньше месяца. И это при самом оптимистичном раскладе. Если хоть один из трех комитетов, которые утверждают текст объявления, найдет к чему придраться, придется все начинать сначала.
– Разумеется.
– Поэтому хочу вас спросить, не могли бы вы замещать TCP и выполнять его работу, пока мы не найдем человека на его место? Сами понимаете – платить его зарплату мы вам не можем, но вы бы нас сильно выручили, да и полезный опыт приобретете.
Я смутно представлял себе, в чем именно состояла работа TCP, но, если на то пошло, он и сам этого не знал, что его ничуть не смущало. Было бы глупо отказываться от повышения по службе, пусть даже на время и без оплаты.
– А как быть с моей нынешней работой? Ее кто будет делать?
– Переводить кого-нибудь на вашу должность всего на пару недель было бы неразумно. А что, если вы и ее сохраните? Обе должности требуют тесного взаимодействия, в определенном смысле вам же будет легче – в плане обмена информацией.
Бернард явно все обдумал заранее.
– А-а. Ну хорошо.
– Прекрасно. Поздравляю, вы – новый МУКГЗПОиО учебного центра.
Еще ни один человек не придумал легкий способ выговаривать сокращение «менеджер по управлению компьютерной группой, закупкам программного обеспечения и обучению» (название полтора дня рожали администраторы двух отделов), поэтому все произносили его по складам: «МУ-КЭ – ГЭ-ЗЭ-ПО-И-О». Через некоторое время человек привыкал и без труда выплевывал «мукзэпой». Главное, все прекрасно понимали, что имеется в виду. Назови они должность «менеджером по информационным технологиям», и люди из других отделов могли бы подумать бог знает что, а так всем было ясно, что за зверь «мукзэпой».