Моя птичка
Шрифт:
Кто-то же должен его есть… Мне кусок в горло не лезет. Противно. Понимаю, что торт точно ни в чем не виноват, но его принесла Азанова. Уж от кого, а от нее я не ожидала подлости.
— Слушай, Ань, — папа трет лицо руками прежде, чем продолжить. — Зинка — тяжелый человек, но всему есть предел. Я месяц назад подал на развод.
Застываю. Нет, меня не удивляют его слова. Отношения родителей оставляли желать лучшего. Поражают сроки — месяц?!
— Мама в курсе?
— Да. Я сразу ей сказал о своем решении.
— Вы столько лет вместе жили.
И как она мне это не высказала при удобном случае в излюбленной манере?
— Устал, да и… — прищурившись, отмахивается от ответа. — Притворство ее на ровном месте.
— Какое притворство?
Шумно выдыхает, берет кружку и делает глоток чая. Только сейчас замечаю, что у него уставший вид, и темные круги под глазами.
— С подружкой своей совсем с ума посходили. Нет было у нее никакого сердечного приступа, Ань. Для тебя спектакль устроила, чтобы Ярослава выставить виноватым.
— Что…
У меня глаза увеличиваются в размере. Хорошо, что я отправила Яра покурить на улице. Не нужно ему это слышать.
— Почему ты мне это говоришь? Тебе же тоже не нравится Яр.
— А он мне и не должен нравиться, Аня. Он должен нравится тебе. Да, я был против ваших отношений и сейчас, честно сказать, не в восторге, но выставлять кого-то виноватым в собственных погрешностях — уже перебор. Даже для Зины.
Замолкает. Со спокойным видом пьет чай и ест несчастный торт, на который я даже смотреть не могу. К горлу подкатывает тошнота. Я ищу слова, чтобы хоть что-то ответить и не нахожу нормальных. Мало того, что мама обвинила меня во всех смертных грехах, так она еще и Ярослава решила приплести и выставить виновником бед, которых не существует…
От такой реальности хочется сбежать…
— Ань, я не лучший отец. Знаю это, но ты можешь ко мне обратиться в любой момент за помощью, — дотрагивается до моей руки своей и слегка ее сжимает.
Странный жест, учитывая наше с ним общение. Не скидываю ее и не дергаюсь, хотя немного неприятно. Чувствую, что папа говорит правду и плохого в данный момент мне точно не желает, только сердце протестует. Наверное, после маминых слов и действий. Знает ли Виктор Алексеевич о ее заказе? Или для него это станет еще одной шокирующе новостью? Язык деревенеет и не хочет двигаться. Папа интерпретирует мое молчание по-своему.
— Обижаешься на меня? — убирает руку.
Тяжело вздыхает и смотрит в окно. Неловкость. Именно ее я ощущаю рядом с ним сейчас. И еще желание остаться с Яром наедине, уткнуться носом в его плечо и просто лежать, ничего не говоря друг другу.
— Нет. Я не знаю, что сказать, — пожимаю плечами.
Их развод — не мое дело. В родительский дом я даже под дулом пистолета не вернусь. С мамой тоже общаться не хочу, особенно после открывшейся правды. Она заигралась. Хватит!
— Понимаю, — вымучено улыбается.
— Еще чая?
Слышу, как открывается входная дверь, и в квартиру врывается взрывная энергетика Ярослава. Мне тут же становится легче.
— Не помешал?
Яр
— Нет. Спасибо за чай, — отец быстро поднимается и бросает в мою сторону еще одну скупую улыбку. — Мне уже пора.
28. Ничто не разлучит нас
— Ух ты! — восклицает Анютка, обходя нашу новую машину. — Очень красивая, Яр.
Довольно выпячиваю грудь. Мы с Белым пригнали новенькую по наводке Астапова. Не Мерс, конечно, но довольно-таки шустрая БМВ. После заключения официального договора со столичной компанией наша скромная шиномонтажа переехала в просторное помещение на окраине города и переросла в маленький филиал. Штат работников увеличился, и я его возглавляю, потому что у бати не хватает терпения смотреть на косяки некоторых ребят. Говорит, нервная система ни к черту, когда на его глазах насилуют машину. Заработок соответственно поднялся, и мне, как мелкому пацану, захотелось прибрести нам новую игрушку. Старая тоже была ничего, но уже не по статусу. Отец одобрил, да и птичка тоже.
— Прокатимся? — подхожу ближе, обнимаю со спины и подбираюсь шаловливыми пальцами к груди, которая будто увеличилась в размере.
— Нас твои родители ждут, забыл? — посмеивается, пытаясь увернуться от ласк.
Мои ждут, да, а вот со своими Аня не общается. Виктор Алексеевич после развода с Грымзой Марковной улетел на отдых и не вернулся. Я бы на его месте перебрался на другой континент, потому что Зинаида его вряд ли в покое оставит. Хотя пусть, тогда Аню трогать не будет. Тещенька звонила ей пару раз, но птичка уперто сбрасывала. Думаю, после случившегося вполне логично оборвать связь с родственницей. Но я не лезу. Этот выбор лишь за моей девочкой.
— Мы быстро. Шашлыки без нас жарить не начнут, и там Игорь. Он их развеселит, если что, — открываю дверь, жду когда Анютка разместится на пассажирском, и сам обхожу машину, чтобы сесть за руль.
В тачке пахнет кожей и немного ароматизатором, который выбрала Аня. Ваниль. Женушка осматривает все вокруг, прикусив губу, водит пальчиком по блестящей панели и не скрывает своей радости. Если на работе все пойдет в гору, то через пару лет мы сможем купить квартиру в центре города и не мотаться по съемным.
Выезжая со двора, чувствую себя сверхсуществом. В грудине вибрирует от гордости за себя и за нас. Мы смогли преодолеть возникнувшие неприятности. Осадок остался, особенно у Ани. Я вижу, что она до сих пор переживает из-за родителей, но держится молодцом, не позволяя этой хандре отразиться на наших с ней отношениях. Они, кстати, усовершенствовались. Секс вообще на пике. Мне не на что жаловаться. У меня лучшая жена на свете, и жизнь потихоньку налаживается. Даже курить бросил. Вместо никотина у меня теперь другая зависимость — жевательная резинка. Птичка недовольна. Мол, плохо, что одну гадость сменил на другую. Как по мне, колоссальная польза. Какой вред во всеми любимой жвачке?