Моя пятнадцатая сказка
Шрифт:
— Кстати, что ты рисуешь?
Мальчик замер, смявший очередное свое творение. Недоверчиво на врача глядя. Мимо прошли две медсестры средних лет, неодобрительно посмотрели на смятые листы. Но врач только качнул головой и они ушли, одна сердито поджав губы, другая — нахмурившись. И только.
— Сам уберет, — сказал Мидзугава-сан им вслед.
Но они только шаг ускорили, словно мечтая убежать от него подальше.
Мигнуло электричество в коридоре. И как будто как-то странно блеснули глаза врача в
— Так что ты рисуешь, Мамору-кун? — серьезно спросил он.
— Вы можете просто развернуть и посмотреть.
— Нет, ты не понял, — врач снова подкинул на ладони смятый лист. — Я спросил, что ты рисуешь? Именно ты. Ты сам. Когда не пытаешься копировать своего отца.
— Мои узоры ее не утешат. Но откуда вам известно мое имя? — мальчик нахмурился.
— У меня память хорошая, — Мидзугава-сан снова подкинул смятую бумагу. — Я в этой больнице много всего читаю.
— Мой брат недавно поступил. Вы тогда на другой операции были, — Мамору недоверчиво прищурился.
— Вот как? — мужчина брови вскинул, будто и не было ничего такого.
Они долго упрямо смотрели друг на друга.
— Надо просто идти своей дорогой, — врач лист перекинул мальчику, тот — невольно его поймал. — Берешь лист своей судьбы — и рисуешь на нем все, что хочешь.
— На этом листе уже нечего рисовать, — Мамору со вздохом подкинул смятый лист. — Я его уже испортил.
— Разве бумага годится только чтобы рисовать? — усмехнулся Рю Мидзугава.
— Я его и смял к тому же.
— Это не похоже на тебя.
— Что не похоже? — сердито вскочил мальчик. — Разве вы меня хорошо знаете?
— Я читаю людей как раскрытые книги, — странная улыбка прошлась по губам врача.
Мальчик недоверчиво нахмурился.
— По лицам, — мужчина несколько смятых листьев подхватил и стал ими жонглировать.
Мы какое-то время с недоумение смотрели на него.
Вышла молоденькая медсестра. Руки ее и рукава светлого костюма были забрызганы в крови. Меня увидев, она улыбнулась. Я сразу узнала это лицо, обезображенное родинками. Хотя Мамору она не так напугала. Точнее, его она не напугала вообще своим приближением.
— Все обошлось! — подмигнула мне девушка. — Жить будет. Но пока он спит, — на коллегу посмотрела. — А вы чем заняты, Рю-сан?
— А ты чем занята, Каори? — вместо ответа спросил он ее. — Ты вообще спишь хоть иногда? Если во время операции у тебя дрогнет рука — это может стоить кому-то жизни. Если тебя вообще допустят до операций.
— Но я хочу помогать людям! — она сжала кулачки.
А он продолжал жонглировать бумажными комками, совсем не отвлекаясь и не роняя ни один. Хотел утешить нас? Или у него хобби такое странное в свободное от работы время — жонглировать?
— Я правда хочу помогать людям! — пылко сказала девушка. — Я стараюсь…
— Я знаю, что ты стараешься, — перебил он ее. — Но мне не нравится, что ты мало спишь. Сначала надо себя поддержать, а потом уже будут силы поддерживать других. На-ко, сядь, — указал взглядом на место возле.
Девушка, вздохнув и смущенно потоптавшись на месте, присела рядом. Он продолжал жонглировать. Она какое-то время смотрела, как двигаются ловкие руки хирурга. Кажется он решил отвлекать от мрачных мыслей всех нас.
— Я просто уснуть не могу последнее время, — она голову на стену запрокинула, взгляд подняла к потолку коридора. — Мне снятся странные сны. Сердце странно сжимается. Но, кажется, с сердцем проблем нету.
— Надо обследоваться, — ответил он, продолжая смотреть прямо перед собой и подбрасывать, ловить бумажные шарики.
— Я недавно обследовалась.
— Это хорошо.
— Но я никак не могу понять эти странные сны! Меня словно тянет куда-то.
— Не все сны и нужно понимать, — ответил он невозмутимо. — Но если душу куда-то тянет, то… можно и пойти.
— Даже не понимая?
— Не все в этой жизни можно понять. Не все в этой жизни легко понять. Какая-то часть историй скрыта от людского понимания.
— Да, было бы здорово увидеть все взаимосвязи! — внезапно признался Мамору.
— А все и не надо понимать! — мужчина внезапно поймал шары в обе руки, к самому потолку подкинул.
Мы сжались невольно, подумав, что сейчас на нас упадут, но он как-то ловко вскочил и их поймал, снова стал жонглировать.
— Голова не все разглядит. Но все видит и замечает душа. Беда только в том, что люди эту душу отвыкли слышать.
— Рю-сан, вы снова загадками говорите?! — взвыла медсестра, хватаясь за голову.
— Обожаю загадки, — он усмехнулся, но жонглировать не перестал.
— Интересно, каково жить монахам, сатори достигшим? — внезапно спросила она. — И все четко видеть?..
— Все четко видеть сложно, — мужчина погрустнел. — Правда, я не каждому желаю такой судьбы. Тем более, что… сколько я ни наблюдаю за всеми вами… люди сами творят свою судьбу. Или пытаются.
— Словно вы и не человек, — улыбнулась Каори.
Он выронил все бумажные шары.
Нет, наклонился и почти у пола самого подобрал. Выпрямился, улыбнулся.
— Нет значения, человек я или нет, — серьезно сказал Мидзугава-сан. — Эта деталь, как и многие другие, не имеет особого значения в твоей истории. Люди много цепляются за лишние детали — вот в чем их беда.
— А какие основные? — девушка распахнула глаза.
— А главные… — врач хитро улыбнулся, паузу выдержал, заставив нас всех изумленно замереть и прислушиваться. — А главные детали… у каждого свои.