Моя пятнадцатая сказка
Шрифт:
Но молодой мужчина почему-то серьезно на меня смотрел. Очень серьезно. Долго. Испытующе. Найду я или нет?.. Да кто способен найти дом, адреса которого не известно?! И как?..
— Может, стоит подробнее… — начал было мой отец.
Но Синдзиро его перебил:
— Нет. Все это не будет иметь никакого смысла, если она сама не сможет найти путь.
— Но Сеоко — всего лишь ребенок…
— Тем более, ей с самого раннего возраста надо было научиться быть… сильной, но… — молодой мужчина, сощурившись, впился взором в лицо моего отца: — Но почему вы ничего не сделали?!
— Я просто хотел, чтобы у моей дочки была спокойная счастливая жизнь. Самая обычная жизнь, — а папа почему-то даже голову опустил, ссутулился.
— Моя мама тоже хотела, чтоб у меня… — Синдзиро сжал и разжал кулаки, обреченно посмотрел на свои тонкие и красивые пальцы, — Чтобы у меня была спокойная счастливая жизнь. Ты же знаешь, что со мной стало?
Отец не ответил, стоял возле него, опустив голову. Тогда молодой мужчина, поднявшись, сел на кровати и сжал пальцами его подбородок:
— У кого в этом мире бывает спокойная счастливая жизнь?
— Все люди об этом мечтают, — глухо отозвался мой отец.
— Но ведь глупо, чтобы люди мечтали о спокойной и счастливой жизни?
— Люди обычно мечтают именно об этом, — отец внезапно вскинул голову.
Взгляды их столкнулись. Мужчины долго смотрели друг другу в глаза.
— Ты же просил… — начал наконец отец.
— Я понял, что ты сделал для меня, но… — Синдзиро нервно сглотнул. — Но я правда женюсь на ней, если она найдет дорогу в дом моих предков. Я буду всегда ее опекать. Но она не найдет. Она…
— Но моя мама уже замужем за моим отцом! — я сжала кулаки. — Что ты такое вообще говоришь, Синдзиро?! — но под взглядом его, резко упавшим на меня, исправилась, быстро и нервно: — Синдзиро-сан.
Но он ответил моему отцу, отвернувшись от меня:
— Что ты можешь изменить, Е… екай тебя раздери?!
— Я ничего изменить не мог… никогда, — голос моего родителя дрогнул. — Я всегда только смотрел. Но я так хотел… — сжал кулаки, — Хотя бы раз! Хотя бы один только раз постараться и изменить все!
— Что тебе стоит только сказать? — сорвался на крик Синдзиро. — Просто хотя бы раз скажи!
— Я… — глаза отца расширились. — Я… всего лишь… Сеоко, я… — он отчаянно посмотрел на меня.
И, внезапно схватившись за сердце, на колени упал. Обвалился о бок кровати.
— Папа!!! — отчаянно закричала я, бросаясь к нему. Упала возле него на колени.
Он сидел, сжимая рубашку и край пиджака над сердцем, невидяще смотрел в пустоту перед собой.
— Никому… — голос его звучал глухо и каким-то чужим, — Никому не дано… обойти судьбу.
— Разве люди не пытаются вечно это сделать? — нахмурился Синдзиро.
— Судьбу… — глухо повторил мой папа. — Но… разве ты… сам… не этого хотел?..
И, запрокинув голову на край его кровати, глаза закрыл.
— Я… — сдавленно произнес Синдзиро, — Я тоже… хотел. Чтобы не было того холодного ветра… того ледяного дождя, режущего ей душу…
— Чтобы в то дождливое утро твой отец не повстречал твою мать… — глухо отозвался мой папа, не открывая глаза. И замолчал.
Он так долго, так пугающе молчал, а Синдзиро с раздражением смотрел на него. И тоже молчал. Я стала трясти отца, не выдержав, а он не отвечал. И тогда я заплакала. Я чувствовала себя ужасно беспомощной. Сначала ушла мама, теперь и мой отец… умер. Он же не умер, правда? Нет, сердце его вроде глухо билось — я вспомнила примерно, где оно находится и ладонью нашла, но… почему он молчал? Почему он совсем не приходит в себя?..
— Нет! — сжав его рубашку, упала ему на грудь. — Не уходи от меня! Хотя бы ты не уходи от меня! Папа!!!
Прошуршало одеяло и упало к моим ногам. Невольно подняла голову. Синдзиро стоял уже на полу, грустно смотря на меня. А потом к дверям бросился, выскочил из палаты так быстро, как я вообще не ждала, что он умеет.
Минута тишины. Или две минуты. Три, может. Я не знаю. Я сидела возле неподвижного отца. Я снова тронула его, а он сполз на пол, ударился об пол головой. И не отвечал. Он так долго, так страшно молчал!
Потом в палату вошли Трое. Синдзиро, на которого я отчаянно посмотрела — он зачем-то мне улыбнулся — Рю Мидзугава и еще один врач. Врачи присели возле папы. Мидзугава-сан осторожно рукой отстранил меня. Я шагнула назад, споткнулась… и упала в подставленные руки Синдзиро. Я узнала его по мягкому прикосновению и его любимому запаху, почти уже выветрившемуся: запах дыма от сгоревших благовоний из каких-то редких хвойных деревьев. Сладкий запах… его запах… горький… такой… родной.
Синдзиро осторожно меня обнял. Я обхватила его за пояс, прижавшись к его животу щекой. Я не сразу поняла, что лицу моему слишком мокро. Не сразу поняла, что слезы так не пахнут… кровью… свежей кровью!
Синдзиро стоял, не шатаясь, и продолжал обнимать меня. Повязки на его груди сбились от бега, разошлись раны, всю пижаму на груди пропитала свежая кровь. А папа… папа исчез. И с ним те два врача. Куда он исчез? Я отчаянно оглядывалась, но в палате его не было.
— Ему помощь окажут, — Синдзиро осторожно погладил меня по волосам. — Или уже оказывают.
— И он вернется? — я подхватила и сжала его большие ладони в своих. — Он правда вернется? Он не уйдет, как мама?
Синдзиро вздохнул. Глухо сказал:
— Должно быть, он сильно устал. Может, у него случился сердечный приступ. Но мы уже в больнице, врачи близко. И японская медицина на хорошем уже уровне. У твоего отца много шансов вернуться к тебе, — поморщился. — Он вернется, вот увидишь.
— Но… — до меня наконец-то дошло, что ему трудно стоять, — Но ты… твои раны…
Синдзиро покачнулся в этот миг. Отчаянно закричав, сжала его руку. Я не хочу терять его опять! Но молодой мужчина только отмахнулся от меня. Сам до кровати дошел. Упал на нее, оставив босые ноги лежать ступнями на полу.