Моя шоколадная беби
Шрифт:
– В моём детстве никто не топил баню берёзовыми чурками.
– Я про тебя совсем ничего не знаю. Кто твои родители? Они живы?
Катерина перевернулась на живот и уткнулась носом в подушку. Она давно убедила себя в том, что вопрос о родителях её так же мало волнует, как и вопрос о детях.
– Какие к чёрту родители, – буркнула она. – Меня зачали в групповом сексе. Разве не видно?
– Извини, если я…
– Ой, да ладно. Разве я похожа на человека, которого нужно жалеть?
– Ни в коем случае. Так как насчёт выходных?
– Баня
– Не помрём, Катерина Ивановна. Я всё для этого сделаю. – Он вернулся в кровать, чтобы продемонстрировать нежность, чуткость и понимание. А может, он на самом деле таким и был – нежным, чутким и понимающим?..
На ночь она не осталась. Роберт уговаривал её долго, но она нашла аргумент:
– Понимаешь, мне нужно хорошенько собраться. Вся эта пасторальная история требует особой экипировки. Сарафанчики там, косметика специальная, мелочи всякие, ведь туалет-то на улице!
– Ну хорошо, хорошо, – он закрыл ей рот рукой и трогательно поцеловал в затылок. – Набери побольше милых женских мелочей. Я совсем забыл, что это такое. Я был не очень счастлив с женой и только сейчас это…
– До свидания, Роберт Иванович!
– До свидания, Катерина Ивановна!
Верка-лифтёрша тормознула её у лифта.
– Катерина Ивановна! – крикнула она из «аквариума», – а вас тут искали!
– Кто? – не оборачиваясь, спросила Катерина.
– Ой! – всполошилась вдруг Верка так, что выскочила из своего стеклянного убежища. – Ой! Похоже, ваш родственник!
– Мой – кто?! – От удивления Катерина открыла рот и упустила лифт.
– Ну не коллега, это точно, – затараторила Верка. – И не хахаль, тоже точно. Я же знаю, каких вы мужчин предпочитаете! Я с Зойкой из второй квартиры на шоколадку поспорила! Она говорит хахаль, а я говорю – родственник!
– Хватит чушь пороть, говори, кто приходил!
– Негр!
Катерина расхохоталась.
– Тебе не померещилось?
Верка перекрестила размашисто необъятную грудь.
– Никак нет! – перешла вдруг она на армейский язык.
– Да говори толком! – рассердилась Катерина и снова нажала на кнопку вызова лифта.
– Пришёл, значит, вечером, часиков в восемь. Я думала сначала, что бандит ворвался, чёрный чулок на голову натянул. А он подходит и говорит: «Здластвуте, я к Кателина Илалова, ис ста сестнадцать клалтила». Я ни фига не поняла, только тут Зойка из второй квартиры шла, его как увидела в дорогом костюме, с перстнями на пальцах, так сразу подскочила. Я, говорит, вместо неё! Он заулыбался и говорит: «Луский баба, сплосной юмол. Только я хотел Кателина Илалова». Ну, я объяснила, что нет тебя, и будешь когда неизвестно. Зойка тут выступила, что ты вообще редко дома бываешь, но я сказала, что очень даже бываешь, и спросила, что передать.
– И что передать?
– Он сказал: «Ошень личный дел». Сказал, что придёт завтра.
– О господи, – вздохнула Катерина, –
– Кать!
– Ну что ещё?
– А познакомишь?
– С кем?
– С негром. Страсть, как он мне понравился!
– Луский баба, сплосной юмол! Я разберусь сначала, что он за гусь, а уж потом решу с кем его знакомить, с тобой или с Зойкой. Так ей и передай.
Бесшумный лифт вознёс её на шестнадцатый этаж.
Субботним, солнечным утром Катерина с кожаным чемоданчиком спустилась вниз. У подъезда её поджидал Роберт Иванович на огромном пикапе «Форд Рейнджер».
– Машина без комментариев, – вздохнула Катерина. – Сколько их у тебя? До сих пор мы ездили на «Лексусе».
– Ещё есть «Сааб». Чёрный. Тебе подходит?
– Йес! – крикнула Катерина и была тут же наказана за бурный восторг.
Подбежал Майкл и произнёс коронную фразу:
– Кать, дай сорок рублей, мне до школы доехать надо.
– Сорок? – удивилась Катерина. – Отчего сегодня двойной тариф? В крутую тачку сажусь?
– Меня бабка в другую школу перевела, – заканючил Майкл, пряча хитрые глаза. – К чёрту на кулички ехать.
– Ты меня совсем за дуру-то не держи, – всерьёз разозлилась Катя. – Июнь месяц, какая школа?!
– Кать, я заработаю и отдам!
– Нет! – Катерина топнула ногой. – А вдруг ты на наркотики тратишь?
– Какие наркотики, Кать! Я что, похож на глюколова? – Майкл вытаращил в праведном гневе глаза, закатал рукава и повертел у неё перед носом худыми мальчишескими руками с голубыми прожилками чистых вен. – Дай сорок рублей!
– Нет!
– Я тебе завтра вечером отдам!
– Нет!
– Ну, тогда я не отдам тебе завтра вечером сорок рублей!
Катерина захохотала, достала кошелёк и протянула Майклу полтинник. Роберт Иванович тоже заулыбался, вытащил из кармана мятые десятки и сунул их Майклу.
– Держи, парень! И мне отдашь, чтоб не обидно было.
Дорога летела навстречу, и не было в жизни ничего лучше на скорости поглощаемых километров. Роберт водил уверенно и легко – без юношеского выпендрёжа, но и без излишней возрастной осторожности. Катерина разулась и вывесила ноги в окно. «Для обдува», – объяснила она. Встречные машины приветственно сигналили, выражая восторг шоколадным лодыжкам и розовым пяткам.
– А как называется райское место, где мы будем сливаться с природой? – спросила она после двух часов беспрерывной езды.
– Волынчиково, – ответил Роберт, смеясь. – Эй, что-то не так?!
Он увидел, как лицо Катерины превратилось в застывшую экзотическую маску.
– Что-то не так?
Всё не так. Всё к чёрту. Отдых безнадёжно испорчен. Душу будут терзать гнусные воспоминания, и никакие амбарные замки не спасут. Какая же дура она, что не сразу спросила, в какой деревне находится дом. Но Роберт в этом не виноват, и нельзя его делать заложником своего испорченного настроения.