Моя Святая Земля
Шрифт:
Марбелл присвистнул.
– Однако... Но вы уверены, что он - истинный король, не самозванец?
– Уверен отец Хуг, - сказал Дамьен.
– Ему было видение. Да и вообще, благой - крайне необычный юноша, не перепутаешь. Особенно если принять во внимание возраст моего посланца. Он знал в лицо покойного государя Эральда.
Марбелл усмехнулся.
– И что же, - спросил он, - несчастный парень ещё жив? Я имею в виду этого... благого.
– Вот мы и подошли к главному, - сказал Дамьен.
– Мессир некромант, я убедительно вас... прошу.
Марбелл был потрясён.
– Я не ослышался?
– пробормотал он.
– Вы говорите о благом короле, мессир канцлер? Его жизнь называете драгоценной? Просите меня сохранить именно её? Это шутка?
На лице Дамьена наконец мелькнула тень ожидаемого презрения.
– Простите, мэтр лейб-медик, - сказал он сплошным льдом, - вы - человек, далёкий от некоторых тайн света, к тому же чужестранец. Вы даже не представляете, что такое Истинный Государь, благой король Святой Земли. Именно он всегда был главным сокровищем короны, страны и народа.
– Но мой государь - Алвин!
– воскликнул Марбелл, не удержавшись.
– Надеюсь, я не дал повода обвинить меня в государственной измене?
– бросил Дамьен, как плеснул воды в лицо.
– О нашем государе Алвине, его благополучии, богатстве и долгих летах я и пекусь. О богатстве короны, вы понимаете? Я изыскиваю способы пополнения казны, мне не выгодны засухи, падежи и прочие неурожаи. И его величеству не выгодны. Не так ли?
– Бесспорно, - кивнул Марбелл, так и не понимая, куда канцлер клонит.
– Жизнь благого короля - залог благосостояния, - сказал Дамьен.
– Это не пустые слова. Поэтому юноша ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не должен погибнуть. Он - слишком ценный актив. Найдись он раньше - не пришлось бы брать в королевский дом рыжую худышку из Златолесья ради оловянных рудников.
– Объясните, наконец, мессир Дамьен!
– воскликнул Марбелл, не выдержав.
– Зачем вам живой истинный король при другом короле на троне?!
Дамьен вдруг искренне улыбнулся. Открыто.
– Бог мой Творец, - сказал он весело, - как милы ваша преданность и ваша наивность, Марбелл! Да упаси нас всех небеса от благого короля на троне! Он же будет страшно всем мешать, как мешал его отец, он ведь будет лезть в дела, где всё это благорастворение и благородство - зло и беда. Будет мозолить всем глаза, как фреска с душами, терзаемыми в аду - это же не человек, это ходячая совесть, как вы не понимаете? Усомнюсь, что вы надолго останетесь при дворе, если вдруг, Боже сохрани, благой и впрямь... Но, надеюсь, до этого не дойдёт. Мои люди отыщут этого юношу, и я придумаю, где он будет жить. В сытости, конечно, тепле, всеобщей любви - и во всём прочем, что ему понадобится. Так хорошая хозяйка устраивает дойную корову. Теперь вам ясно, некромант?
– Совершенно ясно, мессир. План прекрасен. Есть лишь одно "но", - сказал Марбелл, щурясь.
– Этот юноша, благой король - вдруг не захочет жить так, как вы решили?
– А разве корову кто-нибудь спрашивает?
– Но мальчик королевского рода - не корова. В особенности - такой мальчик. Ведь вы же не собираетесь приковать его цепью в подземелье, верно? Значит, никаких гарантий.
– Вы плохо меня знаете, некромант, - хмыкнул Дамьен.
– Впрочем, всё это неважно. Важно одно: поняли ли вы то, о чём я... просил?
– Безусловно, - лицо Марбелла сделалось безмятежным.
– Ни один волос. И все мои возможности, как лекаря - в вашем распоряжении, драгоценный мессир. Вы позволите мне удалиться?
– Ещё одно обстоятельство. Вы ведь сделаете всё, что в ваших силах, и для того, чтобы свадьба его величества с принцессой Джинерой состоялась? Крайне полезна была бы и её беременность.
Он тоже боится, что демон воспримет златолесскую принцессу так же, как прочих девиц, подумал Марбелл. Чтобы выдержала общество демона, выжила да ещё и забеременела... Однако, канцлер ставит почти не решаемые задачи...
– Разумеется, - сказал он вслух.
– Но мне надо идти, мессир канцлер. Я хочу быть при его величестве, когда он проснётся - он засыпал в дурном расположении духа.
– Конечно, идите, - позволил канцлер.
– И помните, что двор Святой Земли возлагает на вас огромные надежды.
Марбелл снова раскланялся, почти бездумно, по давней привычке - и ушёл из кабинета канцлера, думая о сложных вещах.
Канцлер затевает рискованную игру. Ожидает, что его легендарное состояние вырастет ещё от близости этой хвалёной благости? Хочет держать мальчишку-благого при себе, как курицу, несущую золотые яйца - и скрыть это от демона? Ну-ну...
А благой король был в монастыре Святого Луцилия. И юный некромант ночевал нынче в деревне неподалёку от этого монастыря... Как всё это интересно и странно...
Какая странная парочка... Ангел и бес, благой и проклятый, знать бы, что их связывает... Но, что бы их вместе ни держало, абсолютно очевидно: если канцлер отправит людей в эту деревню, то некроманта они убьют непременно. Походя. Чтобы не мешался под руками.
Если канцлеру нужен благой - то благой от него никуда не денется. Но некромант нужен мне, думал Марбелл, нужен живым. Непременно живым - какая прибыль от его смерти?
Спасём приятелей. Я приду на помощь, будет славно: я вижу тебя, ты видишь меня, мы друг от друга ничего не скрываем. И некромант, возможно, явится сам. Может, явится и благой король тоже - но это уже не наше дело.
А говорить придётся либо с белым королём, либо при нём. Значит, главным образом нужна искренность. Если верить старым песням и сказкам Святой Земли так же, как верят местные жители, впитавшие их с материнским молоком, человек, отмеченный Божьей благодатью, особенно чувствителен ко лжи.