Моя Теодосия
Шрифт:
– Замечательно! – воскликнул он сердечно. – Посмотри, Тео, я нашел швейцарскую музыкальную шкатулку. Хотя, я вижу, этот молодой джентльмен, наконец, милосердно прекратил кричать. Я думаю, что вы его неправильно кормите. Все эти массы, кашки и сахарные соски. Ему нужно козье молоко. Я купил козу прямо сейчас. Мальчик устраивает ее в конюшне. Давайте ребенку козье молоко два раза в день.
– О, папа! – воскликнула она смеясь. – В следующий раз ты будешь учить меня, как его пеленать и лечить.
– Несомненно, буду, если увижу, что ты это делаешь неправильно. Я думаю, ты признаешь, что мои мысли обычно разумны.
– Конечно, –
Аарон развернул музыкальную шкатулку. Это была сложная штука с птицами, выводящими трели, и танцующими фигурками, а откуда-то снизу исходило приятное позвякивание народных песен.
– Она замечательна! – воскликнула Тео. – Но она, наверное, очень дорогая?
– Да, – согласился Аарон радостно. – Она стоит двадцать пять долларов, и у меня не осталось ни одного су. Я также купил тебе том Бурка «Защита общества естествознания». Пора уже заниматься серьезным чтением, ленивица. Я пришел в ужас, увидев дурацкий роман на твоем столе. Держу пари, ты не прочитала ни одной строчки по латыни с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
Она покачала головой:
– Там так жарко. Кажется, что трудно даже открыть книгу. Дни скользят один за другим.
– Почему ты не заставишь своего мужа купить место в горах? – прервал он, нахмурившись. – Это нездоровое болотистое место убьет тебя; только негры могут жить там.
Тео вздохнула:
– Мы говорили об этом, ты знаешь. У нас есть уже три поместья, и, кроме того, Джозеф должен бывать на Вэккэмоу, если он не в Колумбии или не в Чарлстоне.
Аарон фыркнул:
– Вы двое самых вялых молодых людей, которых я когда-либо видел. Полагаю, что у вас никогда не будет достаточно сил, чтобы сделать что-нибудь, кроме как лежать на софе. Мне стыдно за тебя.
Она печально улыбнулась ему:
– Не сердись на меня, папа.
Он наклонился и ущипнул ее за щеку.
– Ты пустышка, но я прощаю тебя. Помни, что сегодня ты должна сверкать своей прежней живостью. Я хочу, чтобы ты предстала королевой перед блестящим собранием раздраженных дипломатов и неряшливых политических деятелей.
– Определенно, – запротестовала она, – не неряшливых.
Аарон коротко рассмеялся:
– Подожди, когда увидишь нашего великолепного президента.
В четыре часа пополудни нанятая карета с Тео и Аароном загрохотала, разбрызгивая лужи, по направлению к президентскому дворцу. Этот дом, построенный из красно-серого камня, был большим и красивым, но еще недостроенным. Он одиноко торчал в море грязи, бревен и кирпича. Вокруг не было ни единого деревца или кустарника, и это заброшенное, залитое водой пространство было огорожено забором из столбов и перекладин. Входные ступеньки были из грубого настила, комнаты, выходящие на запад, не оштукатурены, а шиферная крыша нещадно протекала. В очень влажный день, такой, как сегодня, посетителей в вестибюле встречали запахи сырости, смешанные с еще более неприятными запахами испарений.
Тео и Аарон после некоторого ожидания под дождем были впущены черным дворецким, чье приветствие показалось Тео удивительно нецеремонным.
– Здравствуйте, мистер вице-президент. Здравствуйте, мэм. Прекрасная погода для лягушек, – сказал он дружески. – Вы немного рано. Масса Джефферсон еще одевается. Вы хотите пройти туда или подождете?
– Мы подождем, Генри, – сказал Аарон. – Будь добр,
– Обязательно, сэр, обязательно. – Он зашаркал обратно, оставив их стоять у дверей.
Аарон засмеялся, увидев удивленное лицо Тео:
– Просто вкус демократии Джефферсона, моя дорогая. Ты увидишь еще больше, прежде чем вечер закончится.
Она закуталась, дрожа, в свою шаль и поморщилась:
– Что за вонючий сарай! Я бы никогда не подумала, что это место достойно президента.
– А, – сказал Аарон мягко, кладя свою шляпу на протертое красное кресло, поскольку другого места не было. – Если бы я был президентом, это был бы не вонючий сарай. И уверяю тебя, никогда бы я не стал делать культа из грубости и невоспитанности в попытке произвести впечатление на людей.
– Это действительно очень грубо заставлять нас стоять здесь, – воскликнула Тео с неожиданным возмущением, так как ей пришло в голову, что это бесцеремонное отношение может быть намеренным пренебрежением, направленным против ее отца.
Аарон пожал плечами, взяв маленькую щепотку нюхательного табака из своей табакерки.
– Ты выглядишь очаровательно, моя дорогая, – он посмотрел на нее с удовлетворением. – Элеонора совершила чудеса с этим платьем.
Умелые руки Элеоноры преобразили платье с прошлогоднего бала, украсив его лоскутами зеленого шелка от старой ночной рубашки. Она вплела ленту зеленого шелка в волосы Тео, которые были уложены на ее голове на восточный манер. На ее груди сверкало бриллиантовое ожерелье. Она не носила его со дня осквернения Венерой и, прежде чем одеть сегодня, очень тщательно чистила его мыльной водой. Поэтому теперь оно сияло всем блеском.
Они все еще ждали, и нервозность Теодосии росла. Где Мерни? Она хотела и боялась увидеть его.
Крики, громыхание и топот копыт на улице возвестили о прибытии других гостей. Дверь отворилась, и, смеясь, вплыла Долли Мэдисон. Ее тощий маленький муж вошел следом, как воробей, преследующий райскую птицу. На ее темных волосах был желтый сатиновый тюрбан со страусовыми перьями и топазовой брошью. Ее полная приятная фигура была облечена в белый сатин, отделанный лебяжьим пухом, и от нее исходил сильный запах мускуса. Ее добрые голубые глаза расширились, когда она увидела Бэрров.
– Как, полковник! – закричала она, бросаясь вперед. – И Теодосия, здравствуй, дитя мое! Как прекрасно ты выглядишь! Что вы здесь делаете?
Аарон поцеловал украшенную драгоценностями руку, которая была ему протянута.
– Нас еще не пригласили пройти, мэм, – сказал он сухо.
– Ну не ужасен ли Джефферсон! – Она одарила всех своей очаровательной улыбкой, не исключая своего мужа. – Клянусь, он совсем не воспитан. Но это моя вина. Как официальная хозяйка, я должна была прийти раньше. Джемми, ты знаком с миссис Элстон?
Мэдисон поклонился с холодной улыбкой на лице, в то время как Тео делала реверанс. Его сморщенное лицо редко меняло выражение, за исключением тех случаев, когда он смотрел на свою жену, – тогда на нем появлялось выражение нежного восхищения, которое озаряло его.
– Давайте все пойдем в гостиную, – закричала Долли, – президент сможет найти нас там.
Она повела их наверх, ловко обходя лужи на лестнице и таща за собой Тео к мрачному маленькому камину, который дымил в конце огромной, плохо обставленной комнаты.