Моя в наказание
Шрифт:
Он сжимает пальцами и дважды дергает ткань штанины по стрелке. Посыл жеста понятен. Вскидываю взгляд.
На адреналине выдерживаю его опасно-спокойную злость.
— Что помешало? Или ты храбрая только подставы людям устраивать, а ответственность за свои поступки нести…
— Я несу ответственность за свой поступок, Айдар. Пять лет несу. Что бы ты там себе ни думал…
Я даже испугаться не успеваю, что перебила. Айдар сочится раздражением. Уверена, на его языке крутится новая колкость, но он не тратит себя
— Делать и разговаривать, я так понимаю, для тебя проблематично. У меня тоже времени не так уж много, Айлин.
Хотела бы огрызнуться, но вместо этого послушно возвращаюсь к работе.
Если у тебя так мало времени — зачем тратить его на меня? Зачем притащился со своим барахлом? Ненавижу…
Заканчиваю одну брючину, берусь за другую.
— Я не шутил, Айлин.
Запинаюсь на новых словах.
А я что ли шучу по-твоему?
— Я не буду торопиться, Айдар. Это моя дочь и мне виднее, как ей лучше преподнести информацию о том, что…
— Что из-за глупости и трусливости ее мамы она четыре с лишним года прожила в дыре и без отца.
Сознательно или нет, но он меня расстреливает.
Руки слабеют. Слава Аллаху, с булавками окончено, иначе я вонзила бы хотя бы одну в мужское колено.
А так…
Достаю из кармашка сантиметр и делаю замер.
Спрятав, поднимаю взгляд на возвышающегося мужчину. Наверное, именно такой он и хочет меня видеть. Подчиненной. На коленях. И если бы дело касалось только меня — может быть даже пожалуйста, но у меня есть дочь. И я должна быть для нее примером.
— Как бы там ни было, я — мать твоей дочери, Айдар, и ты обязан меня уважать.
Я отмечаю, как у Салманова сужаются глаза. Готовлюсь поймать грудью новую стрелу, но он пускает ее не словесно. Усмешкой.
Ненавижу их.
Отталкиваюсь от пола и вырастаю.
Зачем-то оттряхиваю руки и делаю несколько шагов прочь.
— Снимай брюки аккуратно.
Подхожу к кулеру. Превращаюсь в одно сплошное ухо. Ращу глаза на затылке.
Пока пью, Салманов смотрит в спину. «Деликатно» молчит о том, что по-прежнему не прочь меня уничтожить. А может даже сильнее этого хочет.
Потом разворачивается. Каждый его шаг бьет по нервам. Когда я слышу, как дергает шторку, осмеливаюсь выставить вперед руку и проверить состояние — трясется.
Всё во мне трясется.
Пока Айдар переодевается, я трачу уйму сил на то, чтобы хоть немного успокоиться. Возвращаю самообладание.
Разворачиваюсь, проезжаюсь взглядом по мужскому силуэту.
На сгибе его локтя висит бездарная вещь, на которую я должна буду так же бездарно потратить время. А на длинных ногах — отличные дорогие джинсы.
Айдар опять подходит ближе, чем стоило бы. Душит меня. При любом удобном случае душит.
Передает «заказ». Я сжимаю пальцами ткань,
Зовет посмотреть в глаза. Сдаюсь.
— Так не будет, Айлин. На тормоза я не спущу.
Упрямо сжимаю губы.
Не хочу я говорить о дочери. Не хочу принимать требования и правила. Я и так… Ненавижу себя за трусость, но я действительно сильно снизила интенсивность общения с Лешей. Стыдно признаться, что в угоду Айдару.
— Мне виднее, как и когда сообщить моей дочери…
— Моей. — Обжигает ревностью. Дергаю ткань. Айдар отпускает. — Дочери. Сама сделаешь, — кивает на дурацкую бьющуюся током тряпку.
Хочу ляпнуть: «ни черта! Поручу кому-то!», но какой смысл, если мы оба знаем: не ослушаюсь?
Кручу головой, объясняя это себе не непобедимым страхом долго смотреть бывшему мужу в глаза, хотя он делает это бесстыже и… жадно, а искренним желанием найти, куда бы пристроить брюки.
Вроде бы нахожу — тянусь за вешалкой. Нейтрально сообщаю:
— Думаю, завтра после обеда спокойно можешь заехать. Брюки будут готовы. Примеряешь и…
Боковым зрением улавливаю движение в мою сторону. Это мужская рука. Она разрезает воздух. Подушечки пальцев касаются ключиц, указательный ложится в яремную ямку, все пять едут вверх по моей шее.
В голове тут же яркими вспышками стопы. Не надо так делать. Не надо.
Я дергаюсь и смотрю на Айдара. Он — в ответ. И делает четко то, что хочет. Скользит по коже. Обвивает шею. Сдавливает. Жмет на углы нижней челюсти указательным и большим пальцами, разворачивает и запрокидывает мою голову под желаемым углом.
По позвоночнику ползет жар. Он же расплескивается по всему организму вместе с хаотично побежавшей кровью, когда я делаю вынужденный шаг навстречу.
— Не трогай меня, пожалуйста… — Моя просьба звучит сипло. Я как дурная до боли впиваюсь пальцами в вешалку, но руку бывшего мужа не отталкиваю. И сама не отступаю.
Он мое желание игнорирует.
Бродит по лицу. Сдирает корки с ран. Моих точно. Своих… Не знаю.
Взгляд тормозит на губах, я их трусливо сжимаю. Не устраивает. Вверх по подбородку ползут пальцы, касаются. Я уворачиваюсь.
— Знаешь, у меня поначалу было много времени, спасибо большое… — От сарказма в когда-то обожаемом голосе даже мутит. — Много думал…
Мне стоило бы попросить Айдара не грузить меня лишней информацией, но я не могу. Впитываю. И касания впитываю. И ненависть.
Извращенка.
— Пытался понять, в какой момент ты всё решила.
Айдар замолкает. Мне снова мало воздуха.
Отвожу взгляд, немного отворачиваю подбородок.
— В то утро в рот взяла уже на прощание или…
Дергаюсь, сбиваю руку.