Моя в наказание
Шрифт:
Смотреть? Смотрю. Ненавижу так, как никогда еще не ненавидела.
— Я в городе надолго, — сердце обрывается. — Пока с дочкой общение не нормализую — никуда не поеду. В твоих же интересах…
— Этого не будет, Айдар. Этого не будет. — Даже договорить не даю — мотаю головой.
— В твоих же интересах помочь, а не препятствовать. — Он давит словами, а я мотаю головой активней. Аж тошнит. Опускаю руки на стол, сжимаю борт так, как будто над обрывом вишу. Голова крутится, точки перед глазами…
— Это ребенок, Айдар, а не игрушка. Я не дам тебе эго потешить, а потом…
Правый уголок мужского рта едет вверх. Его улыбка не очаровывает, а пугает до ужаса. Как об стену горох все мои слова.
— А я тебя спрашивал разве?
Тишина звенит. Я ошарашена. Даже не знаю, что сказать.
Нет. Не спрашивал. Я тону в отчаянье. Наверное, вот сейчас чувствую что-то похожее на то, что испытал он. Я разрушила его замок из песка. Он безжалостно смывает мой.
— Керимова Айлин Заировна… — Муж тянет мое новое имя, как будто душу за шнурок. Из меня. Обнажает. Оставляет без одежды и без кожи. — Барич тебе документы хорошо сделал, но я докажу, что поддельные. Понимаешь же, да?
Не отвечаю. Все силы уходят на то, чтобы спрятать дрожь.
— Тебе лучше со мной не бодаться, Айлин.
— Я тебя ненавижу… — Шепчу. В глаза бывшему мужу больше не смотрю. Максимум — на шею. Губы. Они снова улыбаются.
Он в своей стихии. Он приехал меня наказывать. Он хочет получить удовольствие.
— Я помню. Любила бы — иначе себя вела.
— У меня не было выбора.
— Уже не интересует, Айлин. Можешь считать, что теперь выбора нет у меня. Вдруг так тебе будет легче принять происходящее?
Новая пауза, вероятно, нужна для того, чтобы я разродилась ответом. Но его нет. Я стою на своей уютной кухне и пялюсь в грудную клетку бывшего мужа.
Он отталкивается от косяка. Щелкает пальцами, сознательно привлекая мое внимание таким унизительным жестом. Цепляет взгляд и не отпускает. Впитывает и мой страх, и мою ненависть. В любовь не верит даже тогда.
Разочарован во мне. Ото дна уже не оттолкнуться.
— Бежать не смей. Я еще раз найду. Даю тебе неделю, чтобы настроиться. Дочку тоже можешь начинать готовить. Вгонять ребенка в стресс я не хочу, но если ты окажешься не способной — представлюсь сам. Ты же своих ебарей папами не называла, правда?
Щеки вспыхивают. Я уверена, что он так не думает. Оскорбляет просто. Я глотаю.
— Я никогда не желала тебе зла, Айдар. Я поступила с тобой ужасно. Я готова извиниться. Я не буду оправдываться, потому что для тебя это все — слова. Но пожалуйста… Если ты просто хочешь так меня проучить…
— Я еще не решил, чего хочу с тобой, Айлин. Но нашей дочери это не касается.
— Она моя… — Из меня прет тупая ревность. Айдару словно только это и нужно. Он питается. Считывает меня. Препарирует, как лягушонка.
— Была твоя. А какого хуя мне теперь придется собственного ребенка через суд признавать — мы с тобой еще поговорим, ханым. — Обращение из прошлого врезается в сердце. Сейчас оно звучит мерзко. Мне кажется, я переживаю остановку.
— Это ты со мной развелся… — Обвиняю, но Айдар меня не слушает. Едет безжалостным катком.
— Еще и не сдох, сука. — Рубит. — Ты не со мной спорь, Айлин, а для дочки слова подбирай.
Руки трясутся, голова гудит. В ушах на повторе безжалостное «для дочки слова подбирай». Я стараюсь отвлечься, но это нереально.
О каменную раковину уже разбита любимая Сафичкина чашка. Я схватила ее, чтобы нахлебаться воды, и вот результат. Ну и еще один повод ненавидеть Салманова.
Когда он ушел, я закрыла дверь на все замки, но спокойствие в дом не вернулось. Боюсь, его здесь долго не будет.
Как всё быстро, Аллах… Как все быстро!
Или это я медленная?
Беспечная, как всегда. Наивная. Ленивая.
И глупая! Глупая, потому что снова оказалась в ситуации, когда как ни сделай — всё плохо. Я сбегу — он найдет, но будет еще более злющим. Хотя куда еще-то?
Волоски до сих пор дыбом. Чувствую себя преступницей.
На что я надеялась, скрывая его дочь? На что я вообще надеялась?
Мой внутренний диалог прерывает новый звонок — теперь домофона. В раковину летит керамический нож. Раскалывается. Трель повторяется.
— Шайтан…
Вытираю руки и иду к двери. На каждом шагу мысленно защищаю свою квартиру от незваного «гостя». Она хорошая. Приличная. С аккуратным ремонтом и за вменяемые деньги. Я содержу ее в чистоте.
Что бы он себе ни думал, на дочери я не экономила никогда. У Сафие своя комната. В ней — множество игрушек. Но там «инспекцию» проводить Айдар почему-то не стал. Он точно за дочерью пришел-то?
Завожу себя заново. Если окажется, что муж вернулся — первым брошу в лицо этот вопрос. Правда нутром чувствую, что теперь не он.
Как Салманов попал в подъезд — понятия не имею. Не удивлюсь, если у бывшего мужа уже есть ключи от нашей с Сафичкой квартиры.
Снимаю трубку.
— Аль, все хорошо? Ты перестала отвечать.
Это Лёша. Закрываю глаза и стараюсь успокоить сердце. Сглатываю сухость. Я не отвечала с полчаса. Просто не могла.
То, что парень примчался, вызывает сейчас не благодарность, а раздражение.
Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать «все хорошо» и сбросить, не открыв.
Нельзя так, Айлин. Нельзя. Ты и без этого не лучший человек. Нужно замаливать грехи.
— Да, все в норме. Открываю.
Жму на кнопку и жду, когда хлопнет дверь. Щелкаю замками и возвращаюсь на кухню.
Леша появляется в дверной арке через пару минут. С букетом.
Я силой заставляю себя повернуть голову и улыбнуться.
Цветы очень красивы, как всегда, но я просто не могу им порадоваться.