Моя в наказание
Шрифт:
Выдыхаю.
А потом кровь лупит паникой в виски.
Я вижу свою дочку на руках у мужчины. Он высокий. Плечистый. Я его прекрасно знаю. Даже со спины и из тысячи определю. Айдар прижимает ее к своему плечу. Держит руку на затылке. На расстоянии нескольких метров стоит машина с открытой дверью, им навстречу идет еще один мужчина — ее водитель.
По нему я просто мажу взглядом, а на своих смотрю во все глаза.
Сафи не плачет. Пробует обернуться, но Айдар не дает.
У него нет детей. Опыта нет.
Я понятия не имею, что здесь делает Айдар, но во мне в адский коктейль мешается страх, стыд и злость. Они дают силы.
Я отталкиваюсь и движусь дальше.
Первой меня замечает Сафи, кричит:
— Мамочка! Смотри, кто тут!!!
Она даже не поняла, что натворила. Машет ручкой, к себе зовет.
Айдар резко дергается и крутит головой. Его взгляд прошивает целой стаей стрел. Убить готов.
Мне снова плохо.
Поверь, я себя тоже сейчас убить готова.
Он этого не знает, но после каждого промаха в воспитании Сафи я корю себя так, что неясно — как дожила-то до своих лет? Мне дико не хватало опыта, советов, помощи, да даже денег. Я совершила массу ошибок. По максимуму вкладывалась упрямством, упорством и любовью. В итоге же…
Мой ребенок выбежал на проезжую часть. Мой ребенок. Значит, и вина моя.
Я подхожу к бывшему мужу и дочери на несколько десятков секунд позже, чем водитель отвернувшей машины.
Вклиниваюсь в уже начавшийся диалог.
— Это твой ребенок? — водитель к Айдару сразу на ты. Видно, что злой. Перенервничал тоже. Еще бы…
Я тянусь к дочери, хочу забрать, но торможу под быстрым, режущим взглядом Салманова.
Опускаю руки. Сердце бесится. Это что значит?
— Да, мой.
Айдар продолжает прижимать Сафи к себе, отвечая водителю. Я ловлю дочкин взгляд, она улыбается, а я качаю головой:
— Сафи-Сафи…
Смеется, опять тянет руки.
Я скольжу глазами обратно на мужчину-водителя.
— Так а следить кто будет? Вы думаете, я всегда мечтал присесть по чужой глупости?
— Не видела меня давно. Обрадовалась. Извини. Знаю, что неправы…
Я замираю и впитываю слова Айдара. Даже ушам своим не веря. Я напрочь забыла те времена, когда он был гибким. Умел трезво оценивать ситуацию и признавать свои или наши косяки, а не только давить на кровотачащие чужие.
Со мной он не такой. Передо мной извиняться ему не за что.
Сзади в меня врезается тело. На талию ложатся руки. Это Леша.
Меня трясет, толкает немного вперед, но сам Леша и придерживает.
На движение реагирует Айдар. Оглядывается на нас. По позе скользит. Я жмурюсь, чтобы просто не видеть, как пройдет мой новый расстрел.
Я не позволяла с собой такого, Айдар. И да, я ослушалась. Соврала. Под угрозу жизнь нашей дочери поставила.
— Так что, опеку вызываем, ментов? Пусть учат вас за ребенком следить? — Водитель плохо понял моего мужа. Очень плохо.
Я распахиваю глаза и шагаю в сторону, снимая с себя Лешины руки.
Лицо Айдара — каменное. Мне даже в профиль смотреть страшно. А под взглядом можно сморщиться до размеров сухого изюма. Я вижу, как водитель горбится. Даже отступает.
Зря он начал угрожать…
— Друг, ты тоже не усугубляй. Детей видишь? Где пешеходный переход видишь? — Айдар кивает себе за спину. Я тоже смотрю. Близко. Тут и выход из парка близко. Я бы ее поймала, побеги она через него. Просто крошке не терпелось поскорее увидеть своего Айдара. Она и сейчас гладит его. Не знаю, он чувствует или нет, но малышка с восторгом ведет по плечу. Шепчет что-то…
Страшно узнать, что.
Я чувствую себя какой-то пьяной. Слишком много информации. Всю не усваиваю. Реагируя на голос бывшего мужа, возвращаюсь к лицу водителя. Он уже не такой наглый. Сдулся.
Вот и я рядом с ним сдуваюсь.
— Ты уже должен был тормозить.
Айдар заключают, мужчина плотно сжимает губы.
— Детей позаводят, а воспитывать их…
Айдар выдыхает шумно, достает кошелек. Оттуда — пару купюр. Я не считаю, а вот взгляд водителя загорается.
В моей груди клокочет протест: как это? Платить человеку, который действительно уже тормозить должен был?! За что?
Но я молчу. Никому в нашем мире не нужна справедливость. Все просто решают вопросы.
— Моральная компенсация. С богом едь.
Айдар кивает на брошенную машину, за которой собралась очередь. Отворачивается от мужчины, но дочку с рук не опускает. По тому, как выглядит, я понимаю: ему хотелось не деньгами задобрить причастного, а размазать.
Мне тоже хотелось размазать. И его, и себя…
Айдар не смотрит на нас с Лешей. Сходит с дороги. Несколько собравшихся машин продолжают движение, а к Салманову руки протягивает уже Леша:
— Спасибо вам большое. Сколько мы должны? Давайте я Соню возьму…
Я стону про себя. Ну зачем ты это делаешь, господи? Какая Соня?
Айдар реагирует совсем не так, как ожидал младший Буткевич. Не с улыбкой передает «чужую» малышку, какого-то черта в его руки, а продолжает держать и долго смотрит. Внимательно. Мне кажется, что расчленяя.
— Щеку вытри.
Командует Леше и переводит взгляд на меня, наконец-то позволяя дочке крутить головой.
Я под землю готова провалиться, когда Леша послушно стирает ладонью с лица след моего блеска для губ.