Моя вечная жизнь
Шрифт:
Я во всех случаях предпочитаю крепких мужчин.
Наверное, если бы в этот момент я не думала о Мише Платофф, то не обратила бы особого внимания на неподвижную фигуру вблизи дома фрау Зоер-Мезозоер.
Собственно, фигура как таковая не представляла из себя ничего экстраординарного. Мужская, довольно высокая, крепкая – под описание подошли бы все до единого гвардейцы кремлевской роты. Но этот тип стоял, как караульный на часах, не где-нибудь, а в тихом переулке с хорошим видом на освещенные окна нашего с Галиной номера! И стоял
– Никак тот самый шпик! – ахнул мой внутренний голос, вспомнив рассказ Мишель о ее «хвосте» с красно-черным зонтиком.
– Ну, держись, гад! – я разъярилась моментально и сразу в крайней степени.
В моей жизни было два замужества, немало романов и многолетняя работа в мужском коллективе. Список фамилий более или менее близко знакомых мне представителей так называемой сильной половины рода человеческого, записанных в столбик на берестяном свитке, оставил бы без коры вековое дерево. Но в длинном перечне было от силы двое-трое тех, кто никогда не пытался так или иначе ограничить мои свободы и права – на самоопределение, на волеизъявление, на труд, на отдых, да хоть на что-нибудь!
Мужья, любовники, друзья, товарищи, партнеры, коллеги и начальники в разные времена навязывали мне манеру одеваться, правила поведения, образ жизни, стиль работы, распорядок дня, меню ужина и завтрак в постель. Клянусь, я вовсе не оголтелая феминистка, но борьба за независимость давно уже стала для меня привычной, как хроническая вялотекущая болезнь, которая периодически обостряется!
Так могла ли я спокойно пройти мимо шпика, выросшего под моим окном, как ядовитый гриб?
– Добрый вечер! Вы кого-нибудь ждете? – притормозив, язвительно спросила я.
Зонт вздрогнул и поднялся выше – тип открыл лицо.
– Интересный парнишка, – влез с непрошенным комментарием мой внутренний голос. – Совсем как у Блока: «Юноша бледный со взором горящим»!
– Добрый вечер. Да, жду, – невозмутимо ответил мне бледнолицый.
Голос у него был необычный, и нельзя сказать, что приятный: неестественно спокойный и ровный.
Хладнокровие не относится к числу тех качеств, которые я очень высоко ценю в мужчинах. Более того, когда я вижу типа, демонстрирующего паранормальное отсутствие эмоций, у меня непременно возникает желание вывести его из равновесия. Обычно мне это удается. Особенно, если тип не глухой.
– И кого же вы ждете? Не меня? – нахально спросила я.
– Нет.
– В таком случае, почему же вы стоите под моим окном?
– Почему вы решили, что я стою под вашим окном?
Голос бледнолицего остался холодным, а я почувствовала, что закипаю.
– А вы не стоите?!
– Стою, конечно, но…
– Это мое окно!
Резким жестом я указала на светящийся прямоугольник, кстати, заметив, что в нем темнеет чей-то силуэт.
Да и в окне соседней комнаты, еще утром пустовавшей, тоже
– Анечка, милочка, это ты? У тебя все в порядке? – донесся с третьего этажа обеспокоенный баритон.
– Привет, Марик! – я через силу улыбнулась и помахала ручкой. – Все хорошо.
– Ань, ты с кем там? – выглянув из нашего окна, к беседе присоединилась Галина.
– Ни с кем!
– Милочка, кто это с тобой? – снова баритон.
– Марик, никто!
Я скрипнула зубами.
– Ань, он к тебе пристает? – опять Галина.
– Нет! – рявкнула я. – Это я к нему пристаю!
– Ах, какая молодчинка! – восхитился Марик. – Я вот тоже считаю, что счастье надо брать в свои руки тепленьким!
– Они вроде ничего такого не делают? – удивилась Галя. – Или я плохо вижу? Ань, вы там чего?
– Ни-че-го!
– Галюся, милочка, мы им мешаем! – заволновался Марик.
– Аня, мы мешаем?
– Да!!! То есть нет, – я взяла себя в руки. – То есть мешаете, но не тому, чему мешать не надо.
– Милочка, я ничего не понимаю! – пожаловался Марик.
– Это ваши родственники? – спросил бледнолицый.
После криков моих соседей его невозмутимый голос показался почти приятным.
– По-вашему, я похожа на сумасшедшую? – огрызнулась я.
– Есть немного.
Я возмущенно уставилась на наглеца, но природное чувство юмора наконец пересилило гнев. Это было по-настоящему смешно, и я рассмеялась.
– Нет, они мне не родственники, просто соседи. Я бы не хотела иметь такую родню!
– Обычно это не зависит от нашего желания.
– О, да вы философ!
Я махнула рукой и пошла своей дорогой. Шпик этот тип или не шпик, дискутировать с ним под усиливающимся дождем, по меньшей мере, неразумно!
– Вы не боитесь ходить одна так поздно?
Реплика в спину – верный признак того, что настоящий разговор только начался, а я никогда не отказываюсь поболтать. Я остановилась и обернулась:
– Говорят, здесь крайне низкий уровень преступности!
– Вы верите всему, что вам говорят?
Это уже похоже на выпад!
Мне стало интересно.
– Нет, не всему. Только тому, чему хочется верить!
– Например?
– Например, признаниям в любви, – я сама удивилась, что ответила честно. – Даже если прекрасно знаю, что меня обманывают, все равно – верю!
– Значит, вам нравится красивый обман. А еще вы не любите грубые шутки.
– А это вы откуда знаете?
Я не заметила, как подошла к собеседнику совсем близко, и он, видимо, машинально, очень естественным жестом накрыл меня своим зонтом. И тут же, как по команде, над горами пугающе громыхнуло, и дождь мгновенно превратился в ливень. Края зонта сразу же украсило подобие густой бахромы из стеклянных нитей. Срываясь с ярко-красного купола, они делались розовыми.
– Я видел вас на сегодняшнем представлении, – мужчина понизил голос до шепота.