Моя воля
Шрифт:
— И до какого места мараги расчистили?
— До центра. Учёные сказали, дальше всё повторяется.
— Наверняка ещё и укрепили завал, — хмыкнул Лунар, — чтобы лиарам сложнее было пробираться и вы вовремя могли бы их заметить.
— Кто ж виноват, что лиары такие остолопы: не посчитали важным осмотреть завалы.
— Прекратить, — холодно взглянула на марага Сафира. Снова начинать перебранку не хотелось. И ведь в чём-то он прав: почему не разобрали? Почему даже будучи предводительницей, она ни разу об этом не задумалась? Осознавать правоту врага было неприятно. Но, как учил Талим, необходимо. — Дальше.
— Конечно, я давно всё забыл, пока не побывал в “модуле”. Там и появились воспоминания. Наши учёные до сих пор работают в подвалах. Командору туда вход закрыт, сама понимаешь: от плена никто не застрахован, — он снова криво усмехнулся. — Но я думаю, это может быть как-то связано.
— Если бы порт работал, мы бы его засекли, — откликнулся Лунар.
— Он же был сломан? — уточнила Сафира.
— Сломан, — кивнул воин. — Возможно, удалось восстановить его функции частично. Есть, например, такая, при которой получается подглядывать в иные миры.
Лунар вдруг задумчиво замолчал. Сафира некоторое время смотрела на него, ожидая. В голове крутился какой-то важный вопрос, и, наконец, оформился в слова.
— А какие там ещё были приборы?
Воин бросил на неё взгляд, кивнул, словно одобрительно.
— Тоже об этом подумал. Прежде всего, для очистки. После ДЭМов, я тебе говорил.
— А разрушение Левого Рога сказалось как-то… на всём? — пробормотала она.
— Конечно, сказалось, — повёл плечами Лунар. — Вся дополнительная защита была направлена на основную функцию: не пускать ДЭМов, и что бы ни происходило с вашим миром, он будет настраиваться на их проявление. Однако при разрушении одной из вышек, конечно, многие другие функции могли сбиться.
— И что с приборами?
— Был там один… Если мараги его восстановили… это многое могло бы объяснить.
— Какой? — не удержалась предводительница.
— Сафира, как вы рожаете детей? — неожиданно поинтересовался он. Предводительница фыркнула:
— Думаешь, у вас рожают иначе?
— Конечно. У нас, если ты забыла, нет фитарелей.
Сафира нахмурилась, пытаясь осознать его слова. Снова то, что с детства казалось абсолютно естественным, вдруг выворачивалось совершенно под иным углом. Девушка бросила на воина ещё один взгляд. Конечно, он не захотел бы оставлять там своего ребёнка, зная, что тот может оказаться в подчинении. Когда в его мире его ребёнок будет полностью свободным…
Она качнула головой, отгоняя непрошенные мысли, попыталась ответить.
— Женщины рожают только в Роге, у нас есть специальная комната… внизу, — снова бросила взгляд на Лунара, тот кивнул, словно подтверждая свои догадки. — Считается, что именно там силы способствуют лучшему отделению фитарели ребёнка от материнской. Если рожать в другом месте, то с этим могут возникнуть проблемы… а ребёнок не должен зависеть от матери, иначе она, даже не желая того, подавит его личность своей заботой.
— А ещё в глубине души, — вставила Китилья, — каждая мать хочет контролировать ребёнка, ей кажется, что так она убережёт его от проблем. Потому, пусть и подсознательно, отдавать фитарель едва ли желает.
— Ты не веришь в силы? — поинтересовалась Сафира.
— Почему же? Верю. Я просто считаю, что самая большая сила у нас внутри. И это сила наших истинных желаний. Остальное — вторично.
Сафире захотелось бросить, что, видимо, в глубине души Китилья не так уж и сильно мечтает быть с Лунаром. Но Талим говорил, что во время деловых разговоров и совещаний нельзя поднимать личные вопросы. Поэтому она промолчала. Всё-таки он был лучшим предводителем, вздохнула про себя.
— И что, никто никогда не рожал в других местах? — поинтересовалась Китилья.
— Рожали. Но выделить потом детскую фитарель очень сложно, а иногда и невозможно. Формируется устойчивая привязка и абсолютная зависимость от матери. Никто не пожелает такого для своего дитя, — она непроизвольно кинула взгляд на Лунара. Да уж, никто не пожелает. Тот пристально смотрел в ответ, но что хотел понять, она не разобралась. Отвела глаза. Только сейчас вдруг начала осознавать, как для него звучало её предложение, казавшееся ей таким почётным.
Немного подумала, о чём можно говорить. Решила добавить:
— Фитарели детей хранятся в Зеркальном Хранилище… примерно до пятнадцати лет. Не знаю, как у них, — Сафира кивнула на марага.
— Просто дома, — пожал тот плечами. — Тогда не понимаю, почему все в Хранилище не хранить?
— Это запрещено. Дети вообще не знают, где их фитарели, Наставники приносят на уроки, учат обращаться и уносят. Считается, что это опасно… если сложить в Хранилище все фитарели. Хотя раньше… до войны… они вроде бы там хранились… И Лунар говорил про связь между всеми фитарелями. Сейчас я думаю, наверное, запрет имеет отношение к Предвестникам? Если бы у них оказались все наши фитарели, они могли бы освободиться? — Сафира поискала глазами ответ у Лунара. Тот кивнул:
— Наверное.
— А детские почему можно? — подала голос Китилья. Сафира повела плечами.
— Думаю, их энергия воспринимается как-то особенно, — отозвался Лунар.
— Возможно, — согласилась Сафира. — В Зеркальном Хранилище может храниться только фитарель предводителя.
Если у него нет своего Хранителя, добавила мысленно. Непроизвольно поёжилась, испытав почти невыносимое желание отобрать собственную фитарель у Арифас. Сейчас защита, с детства — с тех самых пор, как ей призвали личного Хранителя — казавшаяся надёжной, вдруг начинала рушиться на глазах. Хотя, напомнила себе предводительница, Арифас не раз помогала ей даже здесь, выставляла зеркальные щиты.
— Почему ты спросил о рождении?
— Когда меня готовили к… переходу в ваш мир, перевернули массу давних архивов, чтобы найти способ. И нашли, как ты знаешь, только один: проход через Хранилище.
— Кстати, об этом я тоже хотела спросить, — пробормотала предводительница. — Как ты его прошёл?
— Сложно описать. Во-первых, при помощи нашего Эквило. Пришлось хорошенько зарядиться энергией, в том числе и той, которая способствовала бы… выделению фитарели. И заодно чтобы Хранители не сочли чем-то враждебным.