Моя жизнь под землей
Шрифт:
Теперь мы торопимся добраться до Тру-дю-Торо, расположенной в долине ниже, то есть как раз напротив жалкой таверны, служащей казармой карабинерам, загнанным в эти дикие горы, за которыми они еще должны следить.
Мул быстро спускается к руслу Эзера. Подозрительный груз накрыт брезентом для палатки, а наши дамы идут за ним в пестрых брюках с туристскими палками в руках.
Мы выглядим, по крайней мере я так надеюсь, как группа экскурсантов, собирающихся разбить лагерь на пастбищах Агвалрлюта, рядом с Тру-дю-Торо. Я часто останавливаюсь, чтобы подробно рассмотреть в бинокль изрезанный гребень Темпет, снежный купол Нетху, длинную мрачную стену Маладеты, но внимательнее всего я исследую складки долины и пытаюсь рассмотреть людей в серо-зеленой форме, которых я часто встречал в этих местах в прошлые годы.
Судьба нам благоприятствует. Мы без всяких задержек доходим до пропасти Тру-дю-Торо, пенящийся водопад которой виден от перевала Венаск.
Металлические бочонки мы тщательно спрятали в зарослях рододендрона. Наш симпатичный и скромный погонщик, получив плату за свое «должностное преступление», уходит от нас пружинящим шагом, а за ним идет мул, у которого, как только сняли груз, стал совсем счастливый вид. В общем, все чувствуют облегчение: люди и животные.
Сейчас всего два часа дня, а к окрашиванию можно приступить лишь после захода солнца, когда мы будем уверены, что в поздний час ни один карабинер не рискнет сюда подойти.
Переносим наши горные мешки в маленькую полуразрушенную лачугу, где собираемся ночевать, и долго отдыхаем неподалеку от пропасти, которую наши друзья — мадемуазель М. Касс и мадемуазель М. А. Сед — видят впервые.
Над нами высится громада Нетху с ледником, из которого рождается поток, беловатый от переполнявшего его гранитного песка. Поток постепенно успокаивается и вьется по травянистому и болотистому плечу отрога, принимая небольшие притоки. Это пастбище на высоте двух тысяч метров над уровнем моря резко обрывается у скалистого склона, с которого вода низвергается водопадом. От подножия водопада начинается узкий глубокий каньон, заканчивающийся пропастью Тру-дю-Торо. Сама пропасть представляет собой известняковую арену восьмидесяти метров в диаметре с вертикальными обрывами, где поток исчезает в зыбучем песке.
Четыре года назад я стоял один на краю этой пропасти и спрашивал себя, как и многие другие, куда идет дальше эта вода — в Средиземное море или в Атлантику? Тогда же я решил, что займусь этой проблемой, не поддающейся моим любимым методам прямого исследования, так как вода и песок покрывают все дно пропасти.
Сегодня я с нетерпением ожидал захода солнца и думал, что спрятанные в нескольких шагах от нас шестьдесят килограммов флуоресцеина должны наконец дать ответ на вопрос, который в течение двух веков разделял географов и геологов на два лагеря. Наконец наступили сумерки. Час настал. Бочонки вытащены из укрытия, подкачены к началу каскада и раскупорены. Мы с Элизабет берем пригоршнями коричневый порошок и бросаем его в каскад, который моментально принимает волшебный флуоресцирующий зеленый цвет. Сила краски такова, что она быстро окрашивает весь поток и зеркало дремлющей на дне пропасти воды. За три четверти часа все шестьдесят килограммов порошка брошены таким образом в воду, а вслед за ними летит компрометирующая нас тара. Интенсивный зеленый цвет виден даже в полной темноте.
Жалкая заброшенная лачуга не дает нам возможности выспаться и отдохнуть. Что касается меня, то мой ум возбужден: слишком много мыслей теснится в голове в ночь, когда краситель неуклонно прокладывает себе путь в недрах гор, чтобы дать долгожданный ответ на мой вопрос. В часы бессонницы я слышу рев водопада, который сравнивают с мычанием быка. Отсюда и произошло название Тру-дю-Торо — «дыра быка».
Мы проснулись, вернее, поднялись в четыре часа утра. Вода на дне пропасти вновь стала прозрачной, весь краситель ушел.
Было условлено, что «отряд Эзера» — моя жена со своими приятельницами — сейчас же отправится в путь вниз по Эзеру, чтобы наблюдать за серией источников, находящихся в этой долине, тогда как мы с матерью — «отряд Гаронны» — пересечем гребень, отделяющий нас от Каталонии, чтобы подстеречь появление краски у Глаза Юпитера.
Моя жена и ее подруги не обнаружили никакого окрашивания в бассейне Эзера, мы же с матерью заметили у Глаза Юпитера струю воды ослепительно зеленого цвета, который продержался двадцать семь часов и распространился километров на пятьдесят, неопровержимо доказав, что Гаронна рождается на леднике Нетху, у самой высокой точки Пиренеев.
Тот факт, что Тру-дю-Торо сообщается с Глазом Юпитера, помог решить одну из географических проблем. В противовес установившемуся в течение веков общему мнению теперь доказано, что истинный исток Гаронны находится не в Каталонии, в Валь-д’Аран, а в Арагоне, в массиве Маладета.
С точки зрения гидрогеологии этот факт вносит большой вклад в понимание в высшей степени причудливой подземной циркуляции вод. В данном случае, например, подземный поток идет в обратном направлении по отношению к наземному руслу и, проходя под линией Европейского водораздела, производит обмен вод различных бассейнов и удивительный переход с одного склона на другой [21] . Воды, родившиеся в бассейне Эбро, которые по всем правилам должны течь в бассейн Средиземного моря, проходят под цепью Пиренеев, проникают на много километров сквозь каменные скалы, чтобы вновь появиться на поверхность уже как воды реки Гаронны и впасть в Атлантический океан.
21
Несовпадение в направлении течения подземных потоков с поверхностной топографией и с поверхностными водоразделами в карстовых областях наблюдается довольно часто.
Понятно, какие последствия имели ответы на этот вопрос для экономики и изучения водных ресурсов. Необходимо было срочно и неопровержимо доказать, что такое подземное сообщение существует, так как каптирование и отведение вод Тру-дю-Торо в Эбро, как собирались сделать наши соседи, вызвали бы неизбежные и непоправимые природные изменения в худшую сторону во Франции.
Пытаясь защитить общий дебит текущей по Франции Гаронны и сумев точно определить ее исток, я исполнил свой долг и добился поставленной цели. Остальное не входило в мою компетенцию и превышало мои возможности. Настало время для переговоров с Испанией, и слово принадлежало теперь министрам и дипломатам.
Принципы международного права относительно естественных источников воды вполне определенны и неопровержимы, так что в результате опыта с окрашиванием воды испанскому правительству пришлось признать представление, сделанное нашим послом в Мадриде. Проект каптирования вод Тру-дю-Торо и строительства гидроэлектростанции был оставлен.
Гаронна моего детства, моей юности стала мне еще ближе, позволив открыть загадку ее происхождения, и на душе у меня было очень радостно.
Но увы, неомраченной радости не бывает. Через месяц я потерял отца. Он был со мной при моих первых успехах в Монтеспане и Лябастиде (к моей большой радости, эту пещеру он даже посетил) и успел порадоваться успехам нашей экспедиции к истокам Гаронны. Постепенно он успокоился относительно моей карьеры, показавшейся ему вначале совершенно бесперспективной и ненадежной. Потеряв его, я потерял лучшего из отцов и самого близкого друга.
Глава двадцать первая
Подземная жемчужина — пещера Сигалер и самая глубокая пропасть Франции — пропасть Мартеля
Существовало когда-то предприятие, производившее работы по каптированию вод одного горного цирка. Оно называлось Пиренейский электрический союз, и поле его деятельности охватывало цирк Лес, вблизи испанской границы.
Проект заключался в том, чтобы каптировать все воды на высоте двух тысяч метров и по туннелю перебросить их в озеро, расположенное в нижележащем цирке.