Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары

Кейси Эдгар Эванс

Следующей весной в воскресенье мы запланировали отправиться на пикник на Пайлот Рок и провести там целый день. День был яркий, погода — замечательная, но у меня заболела сестра, а отец попал в аварию где-то в сельской местности. Что мне оставалось делать? Я знал, что если бы отец был дома, он бы запретил мне ехать. Следовало ли мне отправиться к нему или нет? Поговорив с матерью, я решил ехать на пикник, отлично понимая, что это, возможно, станет поворотным моментом в моей жизни.

Собралась довольно большая компания — нас было около пяти пар. Друг друга они знали лучше, чем меня, но мы провели самый приятный день: взбирались по скалам, прогуливались к роднику, фотографировали друг друга и прочее. Их беседа во время поездки на Пайлот Рок и обратно была для меня непривычной, поскольку я никогда в жизни не находился в такой большой компании столь долгое время. Красота Гертруды, ее манеры и близость вскружили мне

голову, и с того дня я точно был убежден, что она — единственная девушка, которую я смогу полюбить. Теперь моей задачей было так приспособить свою жизнь, свои мысли и действия, чтобы они гармонировали с ее жизнью, действиями и мыслями.

Некоторые говорят, что тесные отношения порождают неуважение. Не знаю, почему этого не случилось с нами, поскольку везде, куда бы Гертруда ни пошла, вы наверняка нашли бы и меня. Редко в какой компании вы бы могли увидеть одного из нас без другого. Другие парни могли гулять с разными девушками, но я всегда был рука об руку с Гертрудой.

Через год или даже больше я наконец достаточно набрался храбрости, чтобы сказать ей, что люблю ее. Тем не менее она, конечно, не стала тут же убеждать меня, что это взаимно.

Однажды холодным вечером, когда мы были одни у нее дома, я предложил ей выйти за меня замуж. Она ответила: "Ты должен позволить мне обдумать твое предложение. Я люблю тебя больше, чем любого другого парня, которого я когда-либо знала, но в тот момент, когда мы с тобой познакомились, я мало кого знала из мужчин. Ты должен позволить мне подумать".

Я спросил ее о том же на следующей неделе. Наконец, она пообещала дать мне ответ в следующий раз, когда я приеду повидаться.

В тот вечер, когда я собрался навестить ее, было холодно, шел дождь, никому бы не захотелось выходить из дома в такую погоду, но я чувствовал, что должен знать ответ, поэтому я все же отправился к ней. На сей раз она сказала "да".

Вскоре я подарил Гертруде кольцо, чтобы закрепить наши отношения. Это кольцо с бриллиантом было моей первой покупкой в жизни, и, как мне кажется, это было самым замечательным моим вложением. Так мы стали помолвлены.

Что касается свадьбы, то тут ничего еще не было решено: для Гертруды это означало, что она знает, что любит меня достаточно сильно, чтобы выйти за меня замуж, я же беспокоился и строил планы, как мне осуществить свое желание и содержать жену.

Приблизительно в это время произошло событие, которого я не ожидал. Мистер Гарри сказал мне, что он женился и переезжает в штат Теннесси и необходимо внести изменения в их бизнес, поскольку он продал свою половину магазина мистеру Д.У. Китчену. Я был настолько удивлен этим, что едва понимал, что теперь делать, поэтому пошел в соседнюю скобяную лавку Томпсона и нанялся на работу — теперь я стал заниматься обоями и рамами для картин. Они интересовали меня больше всего в то время, когда я работал в книжном магазине, хотя, конечно, книги я тоже читал. Я проработал там около двух или трех месяцев, потому что торговля шла плохо, и мне пришлось искать другую работу. Так начался период трудностей. Сначала я не знал, что же мне делать. Однажды я шел по улице и вместе с другими людьми вошел в галантерейный магазин Ричардса. В отделе обуви кто-то спросил, не продавец ли я. Я сказал, что так и есть, и начал продавать ботинки. Мистер Купер, менеджер этого отдела, спросил меня: "Твоя фамилия Кейси?" Я ответил: "Да". "Беги-ка в банк и разменяй мне немного денег", — сказал он, что я и сделал. Я проработал остальную часть дня, и он спросил меня, почему я пришел сюда. Я объяснил, что кто-то из покупателей попросил меня о помощи, и я просто передал ему ботинок. В этом магазине я проработал чуть больше 18 месяцев.

За это время скончались дедушка Гертруды, которого я очень полюбил, и немного позже — ее бабушка. Казалось, что эти обстоятельства сблизили меня с этой семьей, как будто они приняли меня как своего, но это не приближало нашу свадьбу. Я чувствовал, что меня полностью захватила одна мысль — наш брак, и я все время думал о том, как это осуществить. Затем Гертруда заболела, и перспектива нашей свадьбы стала еще более неопределенной.

Однако дома все шло намного лучше. Моя старшая сестра, Энни, пошла работать, другая — закончила среднюю школу и получила очень хорошее место бухгалтера и кассира, к тому же здоровье отца улучшилось. Я чувствовал, что мне надо уехать и попробовать себя где-то еще или хотя бы посмотреть мир. Но с чего теперь начать? Перебрав свои умения, я решил попробовать заняться оптовой продажей книг и писчей бумаги, поэтому я написал в John Р. Morton and Co. в Луисвилле, штат Кентукки. Луисвилль был для меня столицей, он находился в тысяче миль от всего, чем я дорожил.

Я попросил прислать мне их каталог, поскольку хотел получить у них работу, и ознакомился с ним тем же самым методом, который использовал в школе, немного прочитал и затем заснул на нем. Проснувшись, я уже полностью знал его содержание. Я до сих пор помню довольно большой фрагмент этого каталога 1898 года.

Написав на фирму и поинтересовавшись возможностью работы, я получил от них стереотипное письмо, в котором они сообщали мне, что им не нужны новые сотрудники, но они поместят мое заявление в папку ожидания, и если у них возникнет нужда, то они сообщат мне об этом. Тогда я попросил всех людей в Хопкинсвилле, которые покупали продукцию этой фирмы, дать мне рекомендацию. Поговорив со служащими почты, я устроил так, чтобы компания получала по крайней мере две рекомендации в каждом письме, которое приходило к ним. Через несколько дней я получил телеграмму: "Перестаньте посылать рекомендации и приезжайте поговорить о работе в субботу утром первого августа". До Луисвилля было два дня пути, и это стало для меня настоящим шоком. Мне пришлось взять деньги в долг, чтобы оплатить билет на поезд и добраться до работы, но самое грудное было попрощаться с Гертрудой.

Глава 8

Луисвилль, 1898–1900: безумный водоворот

Насколько отличался Луисвилль от всего того, что было известно бедному деревенскому мальчику, который и на поездето раньше никогда не ездил! Я никогда не был в большом городе, не видел трамваи или автобусы, и так много людей — люди повсюду! Для меня это был безумный водоворот.

К счастью, один из моих друзей дал мне рекомендательное письмо к одной леди, которая владела меблированными комнатами. Он надеялся, что я смогу снять там комнату. Я нашел обаятельную даму в красивом доме, где жили вполне приличные люди. Для меня было в новинку платить за комнату и питание. В день было два приема пищи, что для меня было непривычно, и это стоило пять долларов в неделю, которые необходимо было заплатить авансом. Я еще не знал, сколько мне будут платить, но после того как мне показали комнату на третьем этаже, я неохотно заплатил пять долларов, поставил там свой немудреный багаж и решил поискать место, где, как я надеялся, мне предстоит работать. Это была суббота, а летом фирмы закрывались в полдень. Наконец я нашел нужное мне место и предоставил телеграмму, в которой мне предлагалась работа. Мне сказали, чтобы я вернулся сюда в понедельник в 7:30 утра.

Я задумался, что мне делать в оставшуюся часть дня и вечером, а также в воскресенье. Вернувшись в свою маленькую комнатку, я распаковал свое скудное имущество и, утомленный из-за того, что почти не спал в поезде, рухнул на постель и проспал до тех пор, пока меня не позвали к ужину.

Деревенский парень, каким я был, не привык к обеду вечером, но меня представили многим людям, собравшимся за столом. После обеда управляющий пансионом взял меня под свою опеку. Я был рад узнать, что он жил в Хопкинсвилле, работает здесь всего несколько лет и знает практически каждого в графстве, включая всю мою семью. Он расспрашивал меня о каждом, кого знал, и заставил меня почувствовать, что у меня здесь есть, по крайней мере, один друг. Он рассказал мне, как добираться до магазина и обратно, а также о том, как здесь следует себя вести. Он как мог облегчал мне жизнь, ведь я чувствовал себя таким одиноким!

В воскресенье утром я пошел в воскресную школу при Первой христианской церкви. Здесь все было по-другому. Сюда пришли сотни людей, тогда как в небольшой церкви у нас дома я знал каждого. Я познакомился со священником и поговорил с ним о занятиях. Он показался мне очень милым человеком. Когда я рассказал ему, откуда я приехал, он сказал, что был там пастором. Он расспрашивал меня о многих людях, которых я очень хорошо знал, и пригласил меня посещать его класс воскресной школы, который состоял из двух молодых людей и десяти девушек. Я также реорганизовал работу общества Christian Endeavour в этой городской церкви и стал президентом "Радостного общества помощников". Наша работа состояла в том, что мы раз в неделю посещали городскую тюрьму и городскую больницу с проповедями.

В пансионе, где я жил, можно было увидеть самых разных людей, сильно отличавшихся от всех тех, кого я когда-либо знал, — там были студент-медик, один-два государственных служащих, художники, музыканты, писатель-это совершенно новый для меня стиль общения, новая речь, необычные интересы. Для них я был загадкой.

Когда я пришел на фирму в понедельник, глава компании послал за мной. Я никогда не забуду нашу первую беседу с управляющим, мистером Грисуолдом. Он спросил: "Почему вы приехали сюда? У вас дома возникли какие-то неприятности?" Я искренне ответил ему, что моей целью был о увидеть мир, познакомиться с многими из моих собратьев и, если получится, получить более хорошую работу.