Моя жизнь с Гертрудой Стайн
Шрифт:
С замечательной годовщиной, мои дорогие — сегодня 46 лет, как вы женаты. Молю бога, чтобы он сохранил глаза Фани и она не испытывала боли. Я, видите, помогаю своим старым и усталым глазам тем, что пишу большими буквами.
Только что вернулась с ленча, устроенного в мою честь семейством Уильяма Пеппера — они, похоже, не родственники ваших Пепперов. Арнольд Уайссбергер послал им рекомендательное письмо. Она написала четыре поваренные книги — серьезный кулинар — рисует и увешана чересчур большим количеством очень изящных золотых украшений. Он мне очень нравится — менеджер журнала «Ньюсуик» для Средиземноморья. У них отличный дом в предместье. Меня пригласили люди, с которыми я несколько лет тому назад познакомилась в Париже — приятные южане — Джон и Вирджиния Бекер. Они заехали за мной в машине Принцессы Каэтани! За столом было еще четыре человека, имена которых я не запомнила — оживленная беседа. Я встречусь с ними — с Пепперами — опять. Когда Арнольд писал рекомендательное письмо, то в конце приписал: Эжен Берман ныне обитает в Риме. Думаю, ему надо сообщить, что вы здесь. Я ответила: пожалуйста, не надо.
В 1929 Малышка увидела на выставке молодых художников работы Жени и купила две — классические пейзажи, римская архитектура. Он принес их на улицу Флерюс. Мы как раз через день-два собирались в Билиньин. Женя сказал, что хотел бы нарисовать его. Малышка пригласила его приехать и вскоре после того, как мы туда приехали,
Наша парижская служанка не захотела отправиться с нами в сельскую местность, и я наняла симпатичную толковую девушку, которая проработала один год в отеле в Белле еще до того, как мы нашли Билиньин. Она была красивой, цвет волос, глаз и кожи — восхитительны. Одним вечером Малышка захотела попросить Терезу что-то принести и позвонила ей. Она не ответила. Малышка позвонила еще несколько раз, никакого ответа. Малышка спустилась в холл и постучала в дверь Терезе — нет ответа. Малышка отворила дверь, Терезы нет — кровать нетронута. Малышка услышала голоса, доносившиеся из комнаты Жени. Ни малейшего представления, что произошло. Ни Малышка, ни я не верили, что Тереза была с ним в постели. Она происходила из семьи благонравных женщин.
После того, как он уехал, Тереза сказала: «Le jeune peintre est tres Russe» [194] .
С благодарностью, преданная,
194
Молодой художник — истинно русский (фр.).
В течение нескольких дней я пробовала рассказать тебе, что приключилось со мной — чем больше происходит, тем меньше остается времени для рассказа.
Ксавьер [Фуркад] взял меня в прошлую субботу на встречу с Папой. Это было исключительно важно и трогательно. Вдоль стен большой комнаты было два ряда стульев, мы сидели в первом, рядом с местом, откуда Папа вышел. Расстояние пять шагов к трону были выложены блестящим красным ковром. Его Святейшество невелик ростом. Движения точны
— понятны. Голос выдает крестьянское происхождение. Говорил на итальянском, благословение естественно на латинском. С ним были четыре монсеньора в своих алых шапочках, которые отвечали по-английски, по-французски, по-немецки и по-испански. Когда все закончилось, я почувствовала себя ослабевшей.
Сын [Ивлина?] Во похож на отца — глубоко недолюбливаю обоих. Спасибо, что позволила мне прочесть письмо Луиз и узнать, что она вернулась из своих путешествий весьма посвежевшей и отдохнувшей. Жаль, что ей приходится расставаться с квартирой в Челси. Если бы у меня появилось желание и деньги содержать дом в Билиньин и квартиру на улице Кристин, французские законы не позволили бы мне это сделать — только один дом. От Пикассо потребовали отказаться от квартиры на улице ля Бети, а ведь он обладает большим влиянием в политических кругах.
Замечание, что мой почерк стал более четким — это результат прилагаемых мною болезненных усилий. Мне требуется 40 минут чтобы написать одну из таких страниц при ярком свете лампы и на расстоянии не более одного фута от глаз — это самый малый шрифт, который я могу прочесть.
С нежными мыслями, дорогая Дилкуша — благословение и любовь от
195
Принцесса Дилкуша де Роган (англ. Rohan, Dilkusha, princess de, 1899-?).
Так приятно было получить от тебя письмо, но из-за слабого зрения должна попросить тебя в будущем писать черным на белой бумаге — иначе требуется много усилий — ничего не поделаешь, старость.
Вчера Дама Джуди Андерсон и ее племянница по пути в Монако, где их ожидают в гости Принц и его американская принцесса [Грейс Келли], провели день со мной. Джуди привезла мне пакет с маракуйей, которые собрала в своем саду за два дня до отъезда. Они отвезли меня обратно на такси до самых ворот монастыря, очень расчувствовались на прощанье, поцеловали семь раз и естественно забыли отдать пакет. Уезжая в Монако, она оставила пакет в отеле, попросив их доставить мне. Доставят ли? Если ты не пробовала этот фрукт, то должна попробовать — Хедьярд до последней войны делал из него сироп, из которого приготовляли удивительно вкусное мороженое. Что представляют из себя гавайские орехи, которые рекламирует «Нью Йоркер»?
Пока мы продолжаем кушать, поваренную книгу переводят на итальянский язык, выплатили аванс в двести долларов, что очень кстати, поскольку позволяет покрыть задолженность ресторанам за ленчи со многими гостями. Знаешь ли ты такой ресторан Alfredo a la Scofa с золотой вилкой и ложкой, которые подарила Мэри Пикфорд предыдущему поколению. Дважды я давала им — trop d’honneur [196] — но их толщенная куриная грудка в соусе из сливок — non pareil [197] .
Ты просила меня не докуривать окурки, и я не курю.
Тепло, но дождь льет как из ведра и темно. Монастырь хорошо отапливается. Я даже открыла окно и внезапно заглянула Сестра, святая Паулина [198] . Она ужаснулась.
Je t’embrasse my ch`ere. [199]
196
Слишком много чести (фр.).
197
Несравненный (фр.).
198
Монахиня общества Св. Павла (фр.).
199
Обнимаю тебя, моя милая (фр.).
Ваше только что полученное письмо серьезно удивило меня Вы должно быть вспомните, я написала вам, что прежде чем приехать ко мне, мистер Эдгар Алан По, Мл. разрешил мне продать картину, чтобы покрыть расходы на страховку остальных картин, мои месячные расходы и возможные расходы на лечение. Когда он появился в Риме, у нас состоялась длинная и дружеская беседа. Он попросил меня описать вам суть дела и пообещал позвонить вам во время перелета Рим — Париж — США.
О продаже мною рисунков — ничего скрытого в этом. Я не делала секретов их этого. Я спросила согласия Пикассо. Он пришел на квартиру и позвонил Канвейлеру. Они оба посмотрели рисунки и согласились передать их артдилеру, который должен был выставить их и продать. Для этой выставки Канвейлер написал глубокое и прочувствованное предисловие о Пикассо и Гертруде Стайн.
Напомню вам, что жена Аллана Стайна навещала меня три-четыре года тому назад и просила продать для нее одну из картин, поскольку у нее образовались долги. Я отказалась, говоря, что стараюсь жить скромно, чтобы не пришлось этого делать самой, и что ей не следует держать автомобиль.
Они [рисунки] никуда не исчезли, они проданы, на что я имею право согласно завещанию Гертруды Стайн.
Таковы факты.
От всего сердца,
200
Рассел Портер (англ. Porter, Russel) — юрист, защищавший интересы Элис Токлас в вопросе о наследстве Г. Стайн.
Твое письмо ожидало меня по возвращении из Акуи, но меня ожидали другие сюрпризы, и неприятные.
Тебе следует знать шокирующую новость, ожидавшая меня на пороге квартиры. Стены были голые — не осталось ни одного Пикассо — дети Аллана Стайна хотят одолжить картины музею, где их соответствующим образом застрахуют, что мне конечно не под силу. Два хороших юриста защищают мои интересы в этом случае. Разве не морока?
Погода отвратительная Темно — как при частичном затмении солнца, сильный дождь по нескольку часов каждый день.
Париж удивительно украшен к приезду четы Кеннеди — огромные флаги на очень высоких белых столбах. Мне удалось увидеть из окна такси и Площадь Согласия и Елисейские поля
Дорогая — посылаю вам обоим самую горячую и преданную любовь.
Картины ушли навсегда. Мое слабое зрение больше не может их видеть, к счастью, живая память видит.
Благодаря одному из друзей у меня появилась испанская горничная (soubrette), 34 года, одевается в Prisunic. У нее два свободных полдня в неделю и каждый вечер с восьми до полуночи — хорошая плата и социальная страховка. Для своего класса она устроилась шикарно. Она умеет торговаться — кухарка так себе, но учиться не хочет.
Таковы мои тягостные новости
Мои глаза все еще покрывает пелена — вот почему я не пишу чаще. Могу вообще перестать — не волнуйся — сюрпризом для меня не будет. У меня не может быть много новостей. Звонит телефон — soubrette что-то лопочет и приносит мне какую-нибудь невероятную новость. Роберт Лешер (издатель) думает, что она бесполезна, но забавна.
Поваренная книга о писателях и художниках, для которой меня попросили написать предисловие, вот-вот выходит из печати.
Сейчас я должна привести свой угол в порядок — приходит мой доктор — колено гораздо лучше — артрит хуже — усталость огромная.
Не волнуйся обо мне — мне 84 года. Все старые люди падают — тетушка, катающаяся на льду — бабушка, выскакивающая из трамвая.
С большой любовью. Ты всегда в моих мыслях и молитвах.
201
«То, что помнится».
Пьер Балмэн приходил на днях навестить в сопровождении весьма очаровательного молодого китайца, с которым познакомился в Пекине. Пьер хотел посмотреть книгу Фрэнсиса [Роуза]. Женщина, читавшая его книгу мне вслух, так наскучила мне, и я часто «отсутствовала», чтобы не слышать ее неприятный голос. Не помня, что Фрэнсис написал о нем и его матери, я дала Пьеру книгу. Мать Пьера, вдова доктора — в свое время открыла магазин для продажи драгоценностей неопределенного вкуса — продала даже свой жемчуг, чтобы оплатить его [Балмэна] первый взнос на улице Франсуа Премьер. Ну вот, когда Пьер прочел описание своей матери как «зеленщицы», представляешь его ужас. Первой его мыслью было призвать к порядку, но он быстро понял, что это была одна из бесконечных врак Фрэнсиса. Американское издание его книги окажется в аховом состоянии, Он пишет, что ежедневно встречался в Берлине с Герингом — Гитлером — Муссолини, все это время гостил вместе с Сесилем в Билиньине. Умоляю, не исправляй книгу для американского издания. Твое имя не должно путаться с его!
Только собиралась написать тебе о Дженет, как она позвонила — она появится завтра утром, чтобы прочесть мне пять страничек, которые написала о картинах. Молю Бога, чтобы она не выболтала лишнего. Она удивительно худая и суетливая — у нее серьезный артрит, она постарела.
Я на 3/4 полька [202] . Напики — чистые поляки, никакой ненависти к кому-либо. Не думаю, что и я ненавижу кого-нибудь теперь. Мой духовный отец вернулся в Англию, а его преемник — старый, старый друг Бернара. Он поможет мне.
Да благословит тебя Бог.
Преданная тебе,
202
Элис родилась в семье польских евреев.
Я выздоравливаю — не очень быстро, но вполне приемлемо. Я отправилась вчера на просмотр коллекции Пьера Балмэна. Сидела на маленьком стуле между принцессой Изабеллой и нашим послом, генералом Гэвином с его привлекательной женой. Шоу было изумительно прекрасным. И я там присутствовала в лучах славы, которую мне устроил Пьер, но вернулась домой одеревеневшей и уставшей.
Я вошла в комнату сама, без помощи сиделки.
Преданно,
Не знаю, какой сегодня день — Хасинта отобрала бумагу, а календарь мне не помогает. У меня чертовская неразбериха, все стараются мне помочь. Женщина, которая купила эту квартиру, когда дом [был продан] несколько лет тому назад прислала huissier [203] вчера в 7:30 утра, который предупредил, что вызовет полицию с ордером на выселение. Джо Бэрри и Дода Конрад пытаются мне помочь. Дода привлек на помощь Мальро. Похоже, что он может помочь. Мадлен же утверждает, что если генерал де Голль мне не поможет, придется отправиться сейчас же в отель.
Новостей нет, и потому, что никто не приходит, разве что в порядке оказания помощи. Но возможно вскоре будут и хорошие новости. Ни тебе, ни Гилберте не следует ничего предпринимать в связи с намерением полиции выселить меня.
С горячей любовью к вам обоим.
Преданно,
203
Судебного исполнителя (фр.).
Вы даже не представляете, как я рада, что увижу вас здесь, в Париже 11 декабря. Проиграв дело в суде, меня выселили с улицы Кристин. После 3-х месячного пребывания в американском госпитале и двух недель в реабилитационном доме, где мной занимался слепой массажист, Мадлен перевезла сюда мебель и мои принадлежности. Ну вот, теперь я здесь, в моем возрасте в новом доме, очень современном, — но без права даже вбить гвоздь в стену — это страна живописи! Увидите меня 13-го, когда, надеюсь, стану достаточно здорова, чтобы ходить.
Всегда о вас думаю и молюсь за вас.