Моя жизнь с путешественником
Шрифт:
– Пора убирать грот! [2]
В одно мгновение Федор надевает на себя дождевик и берет страховочный пояс.
– Сиди здесь в рубке, не выходи. – Он целует меня и выныривает на палубу.
Скорость ветра – 40 узлов. Яхту швыряет в разные стороны, волны обрушиваются на палубу. Начался шторм.
Забившись в угол рубки, молюсь. Яхта идет на автопилоте с громким надрывным стоном, который хорошо слышен даже сквозь громкий рев включенного двигателя, дающего энергию для работы автопилота.
2
Грот –
Штормовой ветер нещадно треплет тонкую ткань. Как ей удается не разорваться? Кажется, что такой ветер должен непременно изрешетить парус. Мачта качается и крутится, завывая песню, напоминающую вой одинокого волка.
Федор убирает грот. Сквозь запотевшее стекло угадываю, что Федор быстро передвигается по яхте с фонариком в зубах и совершает какие-то фантастические трюки. Наконец-то грот опущен, а это значит, что мачте будет легче переносить порывы ветра.
Жуткая ночь! Мы не спим и ждем утра.
– Отче наш… – шепчу я, вглядываясь в черно-небесное пространство, извергающее ослепительные вспышки молний и глухо стонущие раскаты грома.
Если это шторм с двенадцатичасовым циклом, то к утру он должен стихнуть. Бывают шторма с двадцатичетырех- и тридцатишестичасовыми циклами. Самое большее шторм длится 72 часа. Скоро мы узнаем, какой шторм застал нас в океане.
16 июня 1999 года
36° 27' N
71° 50' W
7 часов утра, а солнце уже обжигает океан. На него трудно смотреть без очков.
Море постепенно успокаивается, хотя волны еще сильные. Нам повезло, мы пережили самый короткий по циклу шторм. Сейчас выходили в зону пассатов – постоянных ветров.
После шторма чувствую себя неважно. Одолевают спазмы, слабость, хочется спать. Качка утомляет, жара изнуряет. Похоже, Федор тоже недомогает.
Болезнь принуждает к безделью, а безделье изнуряет. Чтобы как-то отвлечься, думаю о будущем. Моя мечта – в конце нашей жизни иметь с Федором маленький домик с большими окнами на берегу океана. Пусть у берега будет небольшой тихий залив, но на горизонте он должен сливаться с океанской стихией так, чтобы с суши были видны ее пенные зубы. В Мировом океане насчитывается около семидесяти морей, заливов и проливов. Мне хочется, чтобы мы нашли свой кусочек океана рядом с сушей.
– Тур Хейердал сказал, что человек поднял паруса раньше, чем оседлал коня. Ты согласен? – спрашиваю я мужа.
– Да, лодки были первым транспортом, позволившим человеку преодолевать реки и моря. Через это человек познавал землю.
12 часов 10 минут
36° 31' N
71° 44' W
С кормы доносится радостный крик Федора. Мы поймали двенадцатую рыбу за время нашего плавания, и самую большую – золотистую
– Нам картошка с удобрениями не нужна в ухе, только рыбка чистая и лучок с чесночком! – объяснял Федор.
Я принялась чистить лук и чеснок, краем глаза наблюдая, как мой муж разделывает рыбу. Он весь погрузился в это занятие, но работал не на корме, как обычно, а в кокпите. На корме сейчас опасно, сильные волны. Я вижу, что скоро ему и мне понадобится вода.
Чтобы достать морскую воду, нужно из кокпита перебраться на корму и зачерпнуть там ее ведром. Спрашиваю у мужа разрешения.
– Только ползком со страховочным ремнем, – разрешает Федор.
Мне нужно это совершить впервые при сильных волнах. Знаю заранее, что мой муж бросит сейчас чистить рыбу и начнет наблюдать, справлюсь ли я с этой задачей.
Федор здесь в своей стихии. Он так легко двигается, как я конечно же не могу. Попробуйте во время сильной качки достигнуть плавного движения по узким отсекам и низким проходам внутри лодки или на скользкой яйцеобразной поверхности снаружи. Это искусство.
19 июня 1999 года. 11 часов 26 минут
39° 41' N
56° 21' W
Небо в тучах, большая зыбь.
Вчера не делали никаких записей. Был новый шторм, яхту бросало, большие волны били по ней. Со штормом пришло недомогание. Мы оба весь день страдали от головной боли, чувствовали тошноту и ломку в костях. Сегодня хворь отпустила.
Я ненадолго вышла в кокпит – «погулять» или подышать свежим воздухом. Вернее, присела и стала смотреть на океан. Федор стоит у руля. Эти минуты, когда мы созерцаем стелющееся вокруг нас пространство мироздания и слушаем звуки океана, – божественные.
Океан сейчас как никогда огромный, волны большие, и птицы великолепны над высоко вздымающимися массивными морскими гривами. Их плавное и величественное парение над волной говорит о том, что только им неведом страх перед морской пучиной. Нам, людям, часто бывает страшно.
Яхта идет на боку. Кажется, волна вот-вот перевернет ее. Но наша яхта грациозно обходит волну или поднимается на ее гребень и снова упорно двигается навстречу пучине.
Под нами сейчас глубина около 4800 метров. Мы молча смотрим на бездну, но что удивительно, кажется, оба не испытываем сейчас страха. Мы доверяем океану и нашей яхте.
Иногда мне кажется, что яхта живая. Вот сейчас она, как человек, стонет от надсады. Слишком большие волны и резкий встречный ветер. Ее так жалко, когда волна бьет по бушприту или по корме. Она вся вздрагивает и словно кричит от боли. Внутри яхты в это время все сотрясается, как от взрыва. Но наша яхта трудится неутомимо и упорно продолжает идти вперед.
24 июня 1999 года. 7 часов 32 минуты
40° 20' N