Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика

Сатановский Евгений Янович

Почему власть не любила иудаизм, религию к ХХ веку мирную, невоинственную и оставившую еврейские варианты джихада далеко в прошлом, тоже понятно. Хотя евреи со II века христианской эры религиозных войн не затевали, но внутренние разборки в общине были. И еще какие! Сначала между евреями и самаритянами. Потом между последователями Талмуда и караимами. И так далее, и тому подобное. Между миснагидами и хасидами. Ортодоксами и реформистами. А затем и между классическими ортодоксами и современными, приверженцами консервативного иудаизма. Не говоря уже о реконструктивистах и, тем более, выкрестах. Которые на Западе – «Евреи за Иисуса». То есть они уже христиане. Но как бы еще евреи. И рыбку съесть, и на машине прокатиться…

Что

уж говорить о мордобое – интеллектуальном, а часто и физическом между теми, которые евреи как евреи, от праотцев, и теми, которые набрались разного у соседей. Осовременились. Часто сменив привычки. Одежду. Разговорный язык. В древности это были поклонники греческой мудрости. То есть «огречившиеся». Или сторонники движения эпикурейцев – эпикойрес. Во времена совсем близкие к современным, в конце XVIII–XIX веках, маскилы.

В соответствии с произношением это будет маскилим. Сторонники Просвещения. Гаскалы. Или аскалы, не акцентируя внимания на определенном артикле «га». Точнее, «ха». С мягким украинским произношением. Не от евреев ли пошедшим? Подобно картавости у немцев. Которой ни у каких других народов, кроме этих самых немцев, евреев и древних египтян, не отмечено. То есть евреи набрались у египтян и через пару тысяч лет передали немцам. Звучит забавно. Но специалисты, занимающиеся историческим языкознанием, полагают, что так оно, скорее всего, и было на самом деле.

Так вот, не все, но многие ответственные сотрудники новой власти и даже многие из руководства происходили из самых что ни на есть традиционных и религиозных семей черты оседлости. Из местечек они происходили. Осточертели им эти местечки до крайности. И, с головой уйдя в революцию, они воевали не только и не столько с царизмом и белыми, сколько за то, чтобы никогда туда, в местечки эти, не возвращаться. Чтобы ни дна той жизни не было, ни покрышки. Почему и досталось еврейской религии, во всех смыслах этого слова – раввинам и моэлям, хазанам и подрабинекам, цадикам и меламедам от евреев—народных комиссаров и чекистов—так, как мало от кого потом. До самого Гитлера. А также всему религиозному быту. Торе и Талмуду. Обрезанию и хупе. Празднику Пурим и Хануке. Маце и ументашам. Талесам и тфилин. И прочим хедерам.

«Любовь» обновленных евреев и евреев-«староверов» была взаимной. Желающие могут вспомнить отношения с родной семьей Карла Маркса. Или перечитать Бабеля. Рассказы. Там у него про это коротко написано. И доходчиво. То есть новые евреи гнобили евреев старого мира почем зря. Как это всегда и во всех странах в аналогичной ситуации и бывало. Характерной приметой 20-х было демонстративное употребление еврейскими активистами на местах сала с мацой. Публично. Ввиду эффективности наглядной агитации и пропаганды. А также пускание бархатных, богато расшитых чехлов со свитков Торы на знамена и прочую революционную символику. Не погромщиками – евреями. Что среди воинствующих безбожников евреев было много, правда. Но кому от них досталось больше, церкви или синагоге, – большой вопрос. Пожалуй, все-таки синагоге. Каждый громил свое, родное. Ему лично в детстве и отрочестве осточертевшее.

Что, в конце концов, наложилось на позднейший классический государственный антисемитизм в исполнении товарища Сталина и окружения вождя. Который евреев как таковых не любил в принципе. А после романа любимой дочери Светланы с обаятельным Каплером и вовсе невзлюбил. Уже за дело. Только еврея-зятя ему для полного счастья не хватало. Хотя при себе некоторых особо полезных евреев он держал. Вроде Лазаря Кагановича. Редкого ирода даже по понятиям той эпохи.

В сталинскую пору избиение писателей, художников, артистов и прочих деятелей культуры было вещью нормальной и обычной. Доставалось и маршалам. И, тем более, ученым с врачами. При том, что они как раз были базис. А культура – это так, между делом.

Чистой воды надстройка. Пыль лагерная. Смахнул, и нет ее. Как там Ленин говорил об интеллигенции, что она не мозг, а г-но нации? Ну, так Иосиф Виссарионович и не так мог приложить. И прикладывал, не стесняясь. Лес рубят… Особенно на большом лесоповале. Которым тогда было полстраны. Но потом-то чего?

Повторим, при Ленине-Сталине для строительства нового мира нужен был материал. Евреи как раз подходили. Активные. Грамотные. Фанатики идеи. Главное, чтобы идея была правильная. Почему все конкурирующие идеи, чтобы не отвлекали, и были пресечены. Вместе с носителями. А то, как не без оснований шутили в Тель-Авиве той поры, когда случилась в Петрограде темная история с Фанни Каплан и ее покушением на Ильича, – «Большевики пошли брать Зимний, а меньшевики уехали в Палестину». Старые партийные счеты, то-се…

Потом борьба с троцкизмом. Лев Давыдович и его группа тоже были не монголы. И уже автоматически подчистка всего еврейского. Иногда параллельно с коллегами из гестапо, особенно перед войной. Когда непосредственный предок политолога Никонова из Госдумы товарищ Молотов и его партнер по высокой дипломатии партайгеноссе Риббентроп пакт уже подписали. А 22 июня 41-го еще не случилось. И так далее, вплоть до посадки и расстрела членов Еврейского антифашистского комитета после убийства Михоэлса. По каковому поводу евреи отмечают «день расстрелянных поэтов». Осталась из них в живых, вышла и была реабилитирована только академик Лина Штерн. Одна. Ну, а с другой стороны, чего им, евреям, еще? Одна-то осталась?

Но после ХХ съезда! Разоблачения культа личности. Оттепели. Выноса Сталина из Мавзолея. Под занавес холодной войны. При разрядке. И, тем более, перестройке и гласности? А ведь именно, что и при перестройке, и при гласности. Хотя с начала 80-х, и даже с конца 70-х, система уже держала не все. А под конец и вовсе ничего не держала. Непоротое поколение, что ли, выросло? Как те дворяне при Екатерине II. Пожалуй, так.

Новые времена

Официально провести симпозиум по еврейской истории и культуре было нельзя? Проводили неофициально. Языка такого, иврит, в стране как бы не существовало? Учили в подпольных ульпанах, на частных квартирах. Еврейский театр был только у Шерлинга и Глуза, на Дальнем Востоке. На их гастролях в Москве ломился зал. В Большой достать билеты было проще. Но, поскольку, кроме них, ничего не было, в качестве компенсации возникли пуримшпили.

Ядовитые. Актуальные – аж зубы скрипели. С острой политической сатирой, замаскированной под древнеперсидскую историю. Про царя Ахашвероша, который был в реальной жизни Артаксерксом. Царедворца Аммана, который терпеть не мог евреев и очень хотел их истребить. Сильно выкаблучивавшуюся жену царя, дочь египетского фараона Вашти. Не выкаблучивавшуюся и оттого любимую новую жену царя, еврейку Эстер. К слову: учтите, барышни! Пропиливание мозгов мужу сокращает срок пребывания в супружестве до минимума. Тем более если муж царь и дурит спьяну.

И было еще в пуримшпилях про дядю Эстер, мудрого и опытного Мордехая. У которого хватало ума не лезть на глаза родственнику-царю, когда не надо. И выходить на контакт только когда надо. Через племянницу. Про заговор евнухов предупредить. Попросить, чтобы евреев не резали. И так далее. С пользой для еврейского народа и убытком для Аммана в размере одной отсеченной головы. Его собственной.

На тему чего остался весенний, заимствованный из Персии веселый праздник. Детям в этот день раздавали трещотки и маковые треугольнички. С политически некорректным названием «уши Аммана». Взрослым мужчинам разрешалось напиться. И даже был такой наказ. Чтобы вдрызг. В смысле – как религиозное наставление. До состояния, чтобы не могли отличить Аммана от Мордехая.