Моя. Я так решил
Шрифт:
Совсем.
Выслушиваю, что абонент не абонент, с досадой откидываю телефон на пассажирское.
Блядство какое-то!
И чего теперь делать?
Глава 22
— Боренька, куда ты пропал? Опять на морях? Загар тебе к лицу…
Я смотрю на бабу, повисшую на моем плече, словно пиявка на жопе лошади, и лениво пытаюсь вспомнить ее имя. Ирина… Марина… Не, нихрена не вспоминается.
Однозначно, я с ней спал, потому что визуальный ряд — в порядке. И эти толстые губы с кривоватым
Иногда смотрю на своих не замутненных интеллектуально приятелей-хоккеистов, и так и подмывает им рассказать легенды и мифы древности… Ну а чего? Не мне же одному, и не только интеллигентской братии страдать?
Так что да, кривой зубик помню. А вот имя… Нихера.
— Где отдыхал? Я вот думаю, может в Эмираты? Там, конечно, сейчас не очень… арабов много…
Баба с так и не выясненным мною именем капризно складывает пухлые губы, а я оторопело смотрю в их середину, прикидывая, как ей удается артикулировать нормально? Там же, прямо в центре, дырка. Они не смыкаются полностью. Как у надувной секс-куклы.
Мне такие не нравятся, наверно, когда я ее трахал, губы были поменьше…
Иначе хрен бы встал… хрен.
Она ждет, что я поддержу разговор, я поддерживаю неопределенным мычанием, пью воду с примесью какой-то легкой спиртной фигни и рассеянно сканирую пространство вокруг.
Какого хера я все же поперся на прием, непонятно сейчас даже мне самому.
Михалыч, кстати, тоже явно не ожидал, даже паузу многозначительную подпустил в телефонный разговор, когда я ему звонил соглашаться.
А я чего-то до такой степени расстроился из-за слов Эвы, из-за ее голоса напряженно-убитого, из-за того, что не увидимся мы вечером…
Что понял, если вернусь сейчас домой, то на стену однозначно полезу.
В то же время, тупо сидеть под ее окнами в машине — совсем уже за гранью.
И потому… В тот момент предложение Михалыча показалось вполне занимательным… Заиграло, так сказать, новыми красками.
Сейчас так уже не кажется.
Во-первых, нихрена в этой тусне эксклюзивного нет. Можно было не ехать, а тупо глянуть потом фотки и по ним набросать статейку. Писать ни о чем со значимыми выражениями и умными словами — этот навык не пропивается. Этому еще в универе учат. И школа жизни опять же.
Я, кстати, всегда поражался, когда собратья по перу, так сказать, рассказывали, с тщательно нескрываемым дрожанием подбородка, о том, как сложно заработать профессией в наше время, и что за статьи платят копейки, и никуда не просунешься, и так далее…
У меня вообще никогда проблем не было.
Понятное дело,
Но в то же время, никто тебе не запрещает во время поиска своего стиля и себя, любимого, на поприще журналистики тупо не под своим именем пописывать статейки во всякие «Вести огородника» или «Советы падшим женщинам». На это всегда есть спрос, да и на художественность текста там никто не смотрит, главное — контент… А бабки небольшие капают. На них можно купить хлеб и пивас. И даже на сигареты останется. На жизнь, короче, хватает вполне.
Так что нехер, по моему мнению, корчить из себя непризнанного гения и рыдать, что тебя не читают.
Пиши лучше, бля! И не выделывайся, словно ты — новое слово в журналистике. Не в кино живем же.
Так что, я мог бы забабахать статейку про этот приемчик, не отрывая жопы от дивана.
Но за каким-то хером поехал.
И за каким-то хером тут стою и терплю липкие лапы на своей шее от чужой, неприятной бабы.
И думаю о том, что сейчас Эва делает? Спит, наверно. Уложила свою ненормальную сестру и вырубилась…
Завтра ей набрать надо и все-таки вытащить из дома… узнаю, чего конкретно с ее сестрой, а потом решу этот вопрос. Чтоб больше такой хрени не было.
— Или, может, в Куршавель?
Бля, откуда она выкопалась? Какой, ко всем херам, Куршавель???
Дергаю плечом, потому что безымянная баба подобралась совсем близко, и теперь трется о мою футболку искусственными сиськами. Тоже не сильно приятно, так, глядишь, синяков добавит к уже существующим… Не, надо это все прекращать.
Всех посмотрел, как говорится, впечатлился… Пора сваливать.
Завтра Михалычу по горячим следам скину материал, а он мне бабок даст… Одно это утешает.
Разворачиваюсь ко входу и замираю, оторопело вылупив глаза.
В голове — пустота, мертвые с косами вдоль дорог стоят… И тишина.
Оглушающая, мать ее.
Не слышу ни музыки, ни томного шепота уже прямо в ухо безымянной бабы… Ничего.
Да и вижу, собственно, тоже узковато.
Есть такое понятие — прицельность взгляда.
Мой вариант.
В прицеле моем — высокая блондинка, в черной футболке с каким-то кровавым принтом и кожаной юбке. Очень приличной, сука, длины, до колен… И в целом, такой, на редкость пристойный вид.
Вот только выглядит она во всем этом так, что… Что вызывает самые непристойные эмоции.
И самые первые — ярость и изумление. И вопрос, который, похоже, стал моим постоянным спутником в отношении нее: «Какого, блять, хера?»
У кого-то, кажется, сестренка с нервным срывом и птср дома валяется? Да? Мне по телефону, по крайней мере, именно так было заявлено.
И эта кто-то должна была сидеть возле ее постельки и следить, чтоб девочка в окно не сиганула.
И опять тот же вопрос: «Какого, блять, хера ты тут делаешь?»