Мойры

Задолго до того, как Зевс воцарился на Олимпе, его сверкающий южный склон облюбовали три веселых сестрички – дети Эреба и Ночи. Это произошло в самом начале мира – девушки были полны энтузиазма – они энергично взялись за назначенную работу: та казалась им крайне увлекательной и жизненно необходимой. В самом деле, что может быть интереснее, чем определять судьбы всего живого? Гордые осознанием важности доверенного им дела, они основательно подошли к решению вопроса и начали

Старшей, а потому более усидчивой из сестер – Клото предстояло прясть на своем веретене новую нить всякий раз, как только появится на свет младенец; средняя сестра – рассудительная Лахесис должна назначить ему жребий, а обязанность младшей – милой Атропос – аккуратно заносить все сведения в длинный свиток. Кроме того, именно ей, как самой невозмутимой из сестер, поручено отрезать нить жизни в нужный момент. Поэтому Атропос надлежало быть особенно внимательной – ибо все, что записывала ее изящная ручка, сбывалось непременно. Об исправлении ошибок не могло быть и речи. Впрочем, девушка неплохо справлялась с работой.

До сих пор эти симпатичные сестренки только и делали, что грели свои стройные фигурки в ласковых лучах солнца где-нибудь на затерянном островке среди моря или прогуливались в тени диких олив, наслаждаясь пением птиц – теперь, когда их жизнь наконец, обрела смысл, пришлось подыскивать себе просторное жилье, где можно было бы совмещать дела с развлечениями не в ущерб одно другому.

Случилось так, что на Олимпе как раз пустовал шикарный замок – почти что дворец. Так божественная гора приняла первых бессмертных квартиранток – трех прелестных, очень похожих друг на друга миловидных сестричек. Именно мойрам, или, вернее сказать, их красоте, Олимп обязан своей популярностью среди богов. Всякий, кто видел сестер тогда, в самом начале, еще долго оставался под впечатлением от трех пар огромных голубых глаз потрясающей глубины; нежные светлые кудряшки волос были одинаково длинны; лица – одинаково прекрасны. Вкусы девушек тоже совпадали – все трое предпочитали белое – этот цвет выгодно подчеркивал совершенство кожи, оттенял их естественную прелесть и, кроме того, по замыслу самих мойр, должен был указывать на чистоту и беспристрастность намерений любому (богу или смертному), хоть сколько-нибудь сведущему в тайных символах.

Сестры были очень дружны и неразлучны – их и раньше–то редко заставали порознь, а с тех пор как те перебрались на Олимп – никогда. На любом пиру они усаживались рядом, вместе отправлялись купаться в море, вместе появлялись в гостях; никто не видел, чтобы они когда-нибудь ссорились, напротив – одна сестра всегда поддерживала другую, выгораживая и защищая в случае необходимости. Постепенно их стали воспринимать как одно целое – сестры и в самом деле являлись этим самым единым целым – их дружба вошла в поговорку, одни восхищались ими, другие – завидовали им.

Наконец, разделив между собой обязанности, мойры взялись за дело. По началу работа казалась легкой и приятной – людей на белом свете было мало, а богов и вовсе можно пересчитать по пальцам одной руки. Вскочив с восходом солнца, едва одевшись и наскоро перекусив, Лахесис и Атропос спешили в комнаты старшей сестры. Клото уже разбирала свежую корреспонденцию.

– Кто-нибудь родился минувшей ночью, сестра?

Если это было не так, девушки разочарованно вздыхали, чуть не плача. В случае положительного ответа их радости не было предела. Пока Клото запускала веретено, сестры наперегонки подавали ей шерсть. Затем, лишь только начинала виться нить, мойры принимались увлеченно обсуждать новую судьбу, создавая ее насыщенной и яркой. Поэтому новые жизни получались по большей части счастливыми и долгими.

Это совершенно неожиданно вызвало критику со стороны богов – кому понравится, что простые смертные живут лучше олимпийцев? В ответ девушки лишь пожимали плечами – сами доверили нам это дело – чем вы не довольны теперь? Или хотите сами заняться? Желающих почему-то не находилось, и все возвращалось на круги своя – мойры по-прежнему вершили судьбы богов и людей.

Впрочем, девушки всегда учитывали пожелания богов – стоило кому-нибудь из них появиться с еще свеженьким проклятием или напротив – благословением, как Атропос быстро отыскивала нужный свиток и вносила изменения в соответствующую судьбу. Ее живое воображение весьма пригодилось в работе – Атропос частенько подбрасывала новые, только что придуманные судьбы сестре. Энтузиазма было – хоть отбавляй.

– Я придумала, придумала. Вот, послушай.

И взахлеб рассказывала пришедшую на ум идею. В какой-то момент готовых к воплощению судеб стало больше, нежели людей – сестрам пришлось записывать вкратце готовые варианты с тем, чтобы использовать их впоследствии. Иногда блестящие идеи приходили неожиданно где-нибудь на шумной пирушке или приеме – девушки взяли за правило носить с собой восковую табличку с палочкой для письма. Самой изобретательной оказалась опять же младшая – однажды Атропос торжественно вручила средней сестре большой круглый барабан, наполненный разноцветными шарами. Барабан вращался, перекатывая шары, затем застывал на месте – тогда через специальное отверстие можно было извлечь понравившийся шар. Фокус заключался в том, что вынутый шар оказывался полым – в нем лежал крохотный свиток с кратким описанием судьбы. Девушки пришли в восторг от новой идеи. Отныне жребий становился полностью беспристрастным. С таким барабаном никто не сможет упрекнуть их в предвзятости.

Конец ознакомительного фрагмента.