Мозаика (книга первая)
Шрифт:
— Асетт… Геллерин тоже не пользовалась им?
Риккен покачала головой.
— Никогда. Я служу здесь пять лет. Кнут всегда был только символом. Леронн начала пользоваться им — по настоящему. Я — не стану. Даже в случае с Леронн.
— Думаешь, госпожа оставит её? — удивилась Теассевенн.
— Она не выставит родственников. Вспомни, кем ты теперь приходишься Леронн.
Теассевенн, не сдержавшись, сплюнула — под ноги. Риккен тихо рассмеялась.
— Она не такая уж плохая, Тесс. Если не допускать её до
— Два года?
— А, так тебе не рассказывали? Её действительно выставили из дома — за воровство. Госпожа взяла её, из жалости — Леронн единственная дочь госпожи ан Тигген. Если за пять лет службы ею останутся довольны, её простят.
— А Хейнрит пообещал ей, что она станет главой этого дома, — медленно произнесла Теассевенн. Всё укладывалось в одну картину, недостающие части мозаики нашлись. — А люди Львицы избавились бы от меня, разграбили вместе с Хейнритом дом и бросили бы Лер одну — отвечать за всё.
— Думаю, да, — кивнула Риккен. — Всё, чего боялась Леронн, произошло. Думаю, сильнее наказания не придумать.
— Чего она боялась?
— Извини, Тесс. Спроси сама. Я обещала не говорить — никому.
Теассевенн кивнула.
Мегин стояла перед ними на коленях, склонив голову.
— Мой сын признался, что обратиться за помощью к Львице было его идеей, — Веранно смотрела на бывшую служанку со смесью презрения и отвращения. — Но я знаю, что сам он не осмелился бы на подобное. Думаю, именно ты вела переговоры.
— Да, госпожа, — Мегин не поднимала головы, говорила ровно и спокойно. — Я не осознавала, что делаю. Я была испугана.
— Погибло много людей, — Веранно вернулась в кресло. — Но я знаю также, что за всё предыдущее время ты не сделала ничего недостойного. Мне предстоит сделать нелёгкий выбор.
Серебряная застёжка — та, с отравленным лезвием — лежала в кармашке у Теассевенн. Она невольно положила руку в карман, прикоснулась к украшению.
— Ты скрыла, кем являешься, — продолжала Веранно. — Если бы я сразу знала про твою татуировку, я не взяла бы тебя на службу. Но ты использовала свои умения на пользу дому — этого я не забуду. Что мне делать с тобой, Мегин?
— Сегодня меня отвезут в полицию, для допроса, а завтра я буду уже в руках у Львицы, госпожа, — Мегин подняла взгляд. — Я знаю, что сделает со мной Львица. Это будет очень долго и мучительно. Я предпочла бы умереть здесь, сейчас — если вы желаете моей смерти.
— Я не могу дать тебе покровительство, — Веранно повернула голову в сторону Теассевенн. — Теассевенн, вы единственная, кто может согласиться на это. Только если вы возьмёте Мегин в услужение, я позволю ей остаться в доме.
— Я согласна, — Мегин вновь опустила голову. — От меня живой пользы будет больше, чем от мёртвой.
— Теассевенн
Itien an Rika. «Жизнь из милости». То самое рабство, на которое обрекал саму Теассевенн тот злополучный договор с домом Рекенте.
Мегин кивнула.
— Ты осознаёшь, что Теассевенн будет полностью распоряжаться твоей жизнью, имуществом и именем?
Мегин кивнула ещё раз.
— Что малейшее непослушание может стоить тебе жизни?
Мегин кивнула в третий раз.
— Что в любой момент она сможет либо вернуть тебе свободу, либо выгнать вон — без имени и без имущества?
— Я всё понимаю, госпожа.
— Теассевенн, слово за вами.
Теассевенн долго думала. Осознавать, что у неё появляется рабыня — выражаясь простыми словами — было не очень приятно. Отдавать Мегин на верную смерть — тоже, несмотря на всё, что случилось. Ни одно из решений не казалось единственно правильным.
— Хорошо, я согласна, — она встала. — Но я не знаю, как это делается.
— Это не самое страшное, — Веранно позвонила в колокольчик. — Нужен кто–то, кто не принадлежит дому Эверан. Кто–то, кому вы доверяете, Теассевенн.
— Риккен меня вполне устраивает, Веранно.
— Тогда всё решено. Теарин Риккен, — обратилась хозяйка дома к появившейся в кабинете старшей. — Вы будете присутствовать при произнесении Itien an Rika. Теассевенн выбрала вас, как того, кому полностью доверяет.
Риккен побледнела, но кивнула. Отступила на шаг, стараясь не глядеть на Мегин.
Церемония длилась долго. Теассевенн дорого дала бы, чтобы забыть её.
— Что за татуировка? — поинтересовалась Теассевенн. — Я думала, что Мегин — обычная «кошечка». Обученная, образованная, но не более того.
— Я не знаю, как они называют себя сами, — Веранно вручила Теассевенн бумагу — удостоверяющую право распоряжаться жизнью… и так далее. — Я слышала название «Орден Стражей Луны». Вы видели её татуировку — на сгибе левого локтя?
— Кошачья лапка. У всех «кошечек» такая. И что?
— Видели, как она выглядит в лунном свете?
Теассевенн покачала головой. Надо будет посмотреть, если получится.
— Нет, Веранно. Но это всё можно подделать.
Хозяйка дома усмехнулась.
— Можно подделать. Но это укорачивает жизнь. Мегин лечила и меня, Теассевенн. Прошу, чтобы это осталось между нами. У меня больше не болят суставы, прошла мигрень. Я считала, что она знахарка — из тех, что действительно что–то могут. Думаю, она как–то связана с Орденом.