Мозаика странной войны

Радутный Радий

Разумеется, клубок разноцветных кривых на нем был для Пилота совершеннейшей абра­ка­даброй.

Он пошевелился в удобном кресле, с удовлетворением ощутил безотказную послуш­ность тела, снова удивился чувству легкости и здоровья – и вновь перевел взгляд на нынеш­нюю Контактершу.

– Меня зовут Ирдана, – прервала она паузу.

– Тогда уж скорее – Генобра, – мрачно пошутил Пилот.

– Кажется, мы с тобой читали одни и те же книги[25]! – весело засмеялась женщина. – Считай, первую проверку ты прошел, Хо­ро­шо, пусть будет так! Пусть все будет так, как ты пожелаешь.

– Это в моем-то

положении? – удивился Пилот.

– А что плохого в твоем положении? – очень натурально удивилась Ирдана-Генобра.

– Ну… – усмехнулся Пилот. – Я не совсем понял, то ли я нежелательный гость, то ли воен­нопленный, то ли биологический материал для опытов.

– Ты наслушался росказней одного нашего общего знакомого, – очаровательно смор­щи­ла носик женщина. – На самом деле наше общество совершенно не такое. Ладно, к черту вступ­ления и экивоки. Расскажи для начала, на кой черт вам понадобилось бомбить эту пус­ты­ню?

– Пустыню? – переспросил Пилот.

“Значит, полковник так и не дотянул до океана… Впрочем, это было ясно сразу же пос­ле взрыва”.

– Целились в океан… – выдавил он. – Если они у вас есть, конечно.

– Здесь – нет, – отрезала Генобра, подчеркивая слово “здесь”. – Это чисто военная ли­ния. А зачем вам понадобилось бросать бомбы в океан?

– За тем же, зачем и вам! – раздраженно огрызнулся Пилот. – Чтобы взорвать к чер­то­вой бабушке весь этот мирок!

– Весь мир?… – женщина побледнела. Пилот взглянул на нее с интересом.

“Притворяется?”

– Ваша бомба могла взорвать весь наш мир?

– Ну да. Если бы попала в в любую акваторию, сообщающуюся с океаном. Реакция син­те­за – знаете, что это такое?

– Н-нет… – женщина была явно потрясена. – То есть, теоретически знаем, но вызвать ее ис­кусственно… Ты ничего не перепутал?

Она снова взглянула на дисплей, и Пилот понял, что по крайней мере одна из за­га­доч­ных кривых имеет некоторое отношение к детектору лжи.

– Ничего. Бомба запускает реакцию синтеза, в которую вовлекаются дейтерий и тритий Ми­рового океана. Ваши бомбы именно так и поступили с двумя нашими мирами.

– Наши бомбы?

Женщина снова бросила обеспокоенный взгляд на стену.

– Странно. Ты не врешь… – она вскочила на ноги и сделала несколько шагов в сторону, за­тем передумала, вернулась и упала в кресло.

– Но во всем этом есть один маленький нюанс, – заявила она после длитель­ной паузы. – У нас нет таких бомб. И мы никогда не бросали ничего подобного на ваши пла­не­ты.

Эпизод 29.

Следующее пробуждение оказалось далеко не таким приятным, и не только физически. Со­знание вернулось сразу же, и Пилоту не доставила ни малейшего удовольствия мысль о том, что во власти его собеседницы были его жизнь, смерть, сон, бодрствование и прочие состояния – как приятные, так и не очень.

Насчет “не очень” он оказался пророком – боль сразу же дала о себе знать. Начиналась она где-то в ногах, плавно нарастала к коленям и снова шла на убыль где-то в районе живота. С большим трудом повернув голову, Пилот сквозь прозрачную булькающую питательно-ды­ха­тель­ную жидкость узрел рваные лохмотья на месте собственного таза, мягкие, колыхающиеся в растворе кос­ти ног – то ли полурастворенные, то ли, наоборот, наполовину синтезированные –

хотел за­кри­чать – но знакомое уже до ужаса жужжание снова бросило его в синтетическое беспамятство.

Сквозь сон приходило новое знание, в редкие мгновения, когда мозг разгонял все же дур­ма­нящий туман, Пилот ощущал, что умеет управлять ракетным летательным аппаратом ама­зонок, знает, как обращаться с их странным оружием; чувствовал он, и как утекает куда-то в чу­жие синапсы и микросхемы информация о его родном мире, мире Стратега, Базе… обо всех ми­рах, в которых он когда-либо побывал – или о которых слышал хоть краем уха. Иногда мозг пробовал было сопротивляться – но ужасная, сотрясающая сознание волна боли про­катывалась по всем нейронам – и то­гда Пилот с облегчением проваливался в беспамятство…

Но все кончается в этом мире – и настал час, когда обновленное, перебранное по всем клеткам те­ло, перестроенное, ускоренное, усиленное, армированное пластиком, титаном и имплан­тиро­ван­ными системами оружия, снабженное форсификатором мозговой деятельности, было из­вле­че­но из биологической ванн, обсушено, размято, одето и накормлено .

Пилот – впрочем, теперь он был биологическим аналогом хорошо знакомых ему робо­пи­лотов для штурмовиков, и по странному совпадению назывался точно так же – стоял в ряду та­ких же модернизированных соратников, и единственным его желанием было умереть за про­цве­тание мира амазонок, и единственной целью был странный, чуждый и враждебный мир, где не было заботливых биологических ванн, где дикие, невоспитанные люди мыслили само­стоя­тельно и даже прибегали к помощи не менее диких механических противоестественных устройств, мир, где изобрели чудовищное оружие, способное уничтожить прекрасное и хрупкое, как бабочка, создание амазонок – этот враждебный по своей сути мир должен был быть унич­то­жен и сожжен, но перед этим – лишен своих гигатонных ядовитых клыков.

“По машинам!”

Команда прозвучала не вслух – тем не менее, каждый понял и воспринял ее, как долго­ждан­ный сигнал, и они бросились к своим аппаратам – как застоявшиеся в засаде кони рвутся в бой, не жалея о том, что встретят их не цветами, а шрапнелью и пулеметным огнем, а в данном случае – наземными и орбитальными лазерами, ЭМИ-генераторами, зенитками, ис­тре­бителями и подобным весьма полезным оборудованием.

Так же, по мысленной команде одной из предводительниц, ровным строем машины под­нялись в воздух, почти вертикально забрались на высоту пятьдесят тысяч, и все разом за­пус­тили программу Перехода.

Эпизод 30.

Если раньше Переход казался Пилоту смертью, то сейчас это было еще ужаснее. Он про­сто всхрипнул и потерял на миг сознание, а когда пришел в себя – у истребителей такая при­выч­ка вырабатывалась очень быстро, – то понял, что технология Перехода у амазонок развита на­много хуже.

Две машины – очевидно, потеряв пилотов – просто столкнулись и превратились в осле­пи­тельный огненный шар, еще один истребитель без всяких видимых причин наклонил нос и, быс­тро набирая скорость, устремился к земле, остальных разбросало по небу так, что нес­коль­ко драгоценных минут ушло на собирание их обратно в строй, и только после всех этих ма­ни­пу­ляций обнаружилось, что не хватает еще одного.