Мозаика странной войны

Радутный Радий

– Что, Владимир Петрович? – усмехнулся зампотех. – Нервничаешь? Еще курить нач­нешь.

– Иди ты… – беззлобно буркнул полковник. – Тут закуришь. Тут и запить недолго, и нар­команом стать. Что ни город – то подпольщики, что ни поселок – то партизаны. Накрыть бы всю эту сраную территорию “градом”…

– Ага… – ернически улыбнулся зампотех. – Или напалмом залить – американцам, зна­чит, можно было, а нам нельзя?

– Так американцы чужую территорию напалмом жгли, а это вроде как…

– Вот именно, что “вроде как”! – вдруг растерял весь юмор зампотех. – Посмотри на эти ро­жи? Это тоже свои?

Трое молодых парней стояли

на повороте и нагло, в упор рассматривали уходящий полк. Чернобородые, одетые в камуфляж, явно отложили автоматы где-то под куст и вышли по­любоваться.

– Щас бы развернуть КПВТ[3], и… – зампотех вздохнул. Ближайший БТР с упомянутым ус­трой­ством как раз продымил мимо штабного “газика”. Следующий шел, чуть ли не упираясь ему в корму.

– Ты б лучше за водилами следил! – вдруг обозлился комполка. – Вон, лезут чуть ли не друг на друга! А ну, наведи порядок. Баррррдак в полку, мать-распроперемать!

Бардак в полку был всегда. Совершенно непонятно было другое – как при таком бардаке полк умудрился пройти эту идиотскую войну насквозь, обойтись минимальными потерями и при этом еще и выполнить половину заданий? Солдаты полковника хоть и называли “Ко­лоб­ком”, но уважали, и. что вообще уму непостижимо, армейское начальство тоже относилось к не­му неплохо.

Колонна отошла от города километров на пятьдесят, пропустила мимо себя несколько ма­шин с нахальными, довольными, смуглыми мордами аборигенов – те нагло скалились и что-то болботали по-своему, пока головной БТР не зацепил – случайно, разумеется, – одного из та­ких “провожающих”. Зампотех примчался разбираться, увидел смятый бок “Волги”, царапину на борту транспортера, наорал на водителя, втихомолку показал ему большой палец и по­со­ве­то­вал пострадавшему аборигену обратиться за компенсацией в местный орган самоуправления, этот, как его… забыл, как по-вашему называется…

Абориген злобно сверкнул глазами, залез обратно в машину и уковылял куда-то с глав­ной дороги, после чего весь полк дружно грохнул гомерическим хохотом.

– Главное – не пытайся подробно объяснять ящику, чего ты хочешь, – инструктировал под­водник. – Осмысли задачу в общих чертах, типа “поразить зенитную установку” или “обой­ти гору слева” – а дальше он сам разберется. На сверхзвуке, да еще на малой высоте, сре­аги­ро­вать на препятствие ты все равно не успеешь, и на зенитку, разумеется, тоже, поэтому на пер­вом заходе можешь вообще расслабиться.

– А почему на первом? – пилот сидел в кабине небольшого куцекрылого аппарата, окра­шен­ного в грязно-серый цвет, и задумчиво вертел в руках шлем.

А потому, что на первом заходе ящик постарается поразить все зенитки и оглушить удар­ной волной живую силу. Ты при это будешь ему только мешать. Твой час настанет потом – когда колонна начнет расползаться, и надо будет выбирать, какие цели следует поражать в пер­вую очередь, а какие можно и отложить. Обычно на втором заходе сбрасывают бомбы, расстреливают танки и тран­спортеры, а потом уже принимаются за грузовики и пехоту.

Пилот надел шлем – перед глазами сразу же замигали требовательные красные огоньки, где-то в хвосте зашипел азот – казалось, штурмовик только и ждал этого момента.

– А откуда они вообще взялись? – спросил вдруг пилот.

– Кто?

– Ну – самолеты эти, моя тачка… подводная лодка.

– На самолетах я прилетел...

– На обоих?

–

Второй шел в режиме “зомби” - то есть болтался сзади и повторял все мои маневры.

– А лодка?

– Лодку прислали, – пожал плечами подводник. – Я запросил – они и прислали.

– “Они” – это кто?

Подводник снова пожал плечами, и только после длинной паузы бросил:

– У меня такое подозрение, что они – это я сам… Только из другого потока.

– Более удачного?

– Возможно.

Он хлопнул себя по макушке шлема, с шипением поехал вниз фонарь, и пилоту оста­ва­лось только присоединиться к подводнику.

С легким гудением аппараты вертикально поднялись в воздух, наклонили носы и не спе­ша, на дозвуковой скорости, двинулись в сторону берега.

Колонна снова сжалась, и зампотех, беззлобно матеря водителей, умчался “наводить шу­хер”. Впрочем, особого смысла соблюдать предписанную БУС’ом[4] дистанцию не было, по­сколь­ку воевал противник в основном минами и гранатами из РПГ – и из-за угла, а не с воздуха.

Полковник скривился и снова промокнул лысину.

Согласно тому же БУСу, размещать “Шилки[5]” следовало чуть в стороне от колонны – но где их здесь разместишь? На обочинах, чтобы гусеницы полетели через сто километров? Тьфу! Не война, а барррррдак!

Два серых штурмовика проскочили в “окно” между РЛС, затем скрылись в узком про­ходе между грядами холмов, вырвались на степной простор и перешли на сверхзвук. Оба шли в режиме огибания местности и пилота только потряхивало на особенно резких по­во­ро­тах. Смысла ворочать перчатку пока не было, но и любоваться пейзажем удавалось с трудом – только что появившееся на горизонте дерево через секунду уже мелькало где-то под брюхом, а по сторонам вообще переливалось сплошное зеленовато-мутное месиво. Смотреть на карту, по которой бодро бежал треугольник курсора, тоже особого удовольствия не доставляло – ну кур­сор, ну бежит… и что с этого? – и только где-то в глубине души билось осознание того, что кур­сор этот означает не что иное, как самого пилота, мчащегося к цели со скоростью два с по­ло­виной маха[6]…

– Что-то ты не в духе, Владимир Петрович? – с ехидцей поинтересовался зампотех. – Ни­как перебрал вчера? Не желаешь ли полечиться?

– У тебя одно на уме! – досадливо пробурчал полковник. – Не до того.

– А что такое? – искренне удивился зам. – Все вроде в порядке. Вышли успешно. Идем нор­мально. А что дистанцию не соблюдают – так радуются, сволочи, что вырвались. И тебе бы ра­доваться, да дырочку вертеть в кителе! Под орден. Эх, жаль «Героев» уже не дают, а то бы и “золото” повесили.

– Тьфу!

Тем не менее рациональное зерно в идее зампотеха было. Не он ли, полковник Самохин, чуть ли не единственный командир во всем контингенте, не допустил ни особо кро­во­про­лит­ных побоищ, ни, тем более, – захватов оружия и техники? Не он ли поль­зо­вал­ся авторитетом и у начальства, и у солдат, и даже – он усмехнулся – у противоположной сто­роны?

Теперь бы еще вывести полк целым и невредимым… тьфу-тьфу.

Смеешься зампотех, да? Суеверным, говоришь, стал? А как тут не станешь, если все хо­ро­шо, все просто прекрасно, но вот известное “жопное чувство” кричит и стонет, и такое впе­чат­ление, что стонет оно не перед каким-нибудь шальным выстрелом вон, скажем, с того бу­гра, а, по крайней мере, как перед артналетом…