Мозаика
Шрифт:
— Вполне возможно. Но как?
— Это должно быть связано со «вторым кладом Гиммлера».
Сэм включил зажигание и почувствовал прилив ярости.
— Черт бы побрал этого Пинка. Я ему звонил именно для того, чтобы найти деда и Стаффилда. Винс, должно быть, как следует надавил на него, чтобы заставить сдать меня. Теперь я ни за что ему не поверю.
— Очень жаль, что так произошло, Сэм. Но ты прав. Мы не можем верить ему. — Джулия думала обо всем этом. У нее появилась идея.
— Ты сказал, что Стаффилд давал пресс-конференцию в «Плазе». Он там зарегистрировался, но
— Правильно.
— Значит, он нашел другое жилье еще до пресс-конференции. Возможно, не так далеко от «Плазы», потому что хотел как можно быстрее перемещаться между «Плазой» и своим убежищем.
— Выглядит логично.
— Я думаю, у нас появился шанс найти его. Есть у меня старый друг. Помнишь, мы говорили о странных людях, с которыми мы сталкиваемся в наших делах? Так вот, один из парней, с которыми я ходила в Джульярдскую школу, может оказаться незаменимым в поисках тайного пристанища Стаффилда. Это будет недешево, но деньги для того и существуют.
— Похоже, этим стоит заняться.
Сэм выехал на автостраду, ведущую на юг, к Нью-Йорку.
Джулия бросила взгляд на газету, лежавшую у нее на коленях. Воздух вдруг застрял в груди. Она схватила газету. Теперь полиция ищет не только ее.
— Погляди, Сэм. — Она ткнула пальцем в его фотографию. Это был обычный паспортный снимок рядом с аналогичным ее портретом. — Теперь они знают, как ты выглядишь!
Она прочитала заголовок вслух:
Агент-предатель разыскивается за помощь убийце
47
6.02. ПОНЕДЕЛЬНИК
МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ ИМЕНИ КЕННЕДИ
Солнце уже взошло; как всегда на рассвете, резко похолодало. Но внимание толпы, с нетерпением ожидавшей Крейтона Редмонда на взлетной полосе, было полностью сосредоточено на трапе, который подкатывали к двери самолета. Поклонники вытягивали шеи, сгорая от желания увидеть своего кумира. В руках у них были плакаты: «Новые идеи. Новая этика. Голосуйте за Редмонда!», «Нет растлителям! Нет Пауэрсу!» И старый, надежный призыв: «Редмонда в президенты!»
Как только Крейтон в своем длинном кашемировом пальто появился на верхней ступеньке, толпа закричала, зааплодировала и стала раскачивать плакатами. Телекамеры снимали все это для сегодняшней трансляции. Ликование охватило Крейтона, и он проворно спустился, излучая уверенность в том, что подарит избирателям стабильное и прочное будущее. За ним шли жена, дети, ближайшие члены его предвыборной команды и три репортера из влиятельных газет, которым он давал эксклюзивные интервью во время длинного перелета из Калифорнии домой. Они были специально приглашены для того, чтобы сегодня поднять его популярность до максимума.
Он дал знак агентам секретной службы отойти в сторону и стремительно двинулся в гущу бурлящей толпы людей, которые хотели пожать ему руку, потрогать его пальто, просто прикоснуться к носителю власти. Он раздавал автографы, а пресса совала микрофоны ему в лицо и выкрикивала вопросы.
«Баннер энтертейнмент»:
— Судья, как чувствуете себя дома?
— Отлично, как всегда. Дом — это главное
Труднее всего отвечать на самые глупые вопросы. «Уолл-стрит джорнел»:
— Судья! Что вы думаете о вашем растущем рейтинге? Вам удастся набрать решающее количество голосов?
— Я радуюсь, мисс Каппс. Приятно сознавать, что избиратели понимают и поддерживают наш план развития Америки. И, конечно же, мы собираемся выиграть эти выборы!
Они продолжали обрушивать на него град вопросов, а он отвечал на них, приветствовал сторонников и целовал детей еще целый час. Затем сел в бронированный лимузин, в соответствии с требованиями секретной службы, призванной защищать всех тех, кто может стать президентом. Марио Гарсиа, специалист по связям с прессой, ждал внутри. Крейтон повернулся, чтобы помахать через стекло избирателям и репортерам, которые все еще толпились вокруг.
Когда лимузин тронулся с места, Крейтон улыбнулся:
— Народу-то немало, а, Марио?
— Чертовски много, судья. — Марио широко улыбался.
Крейтон попробовал догадаться, что так обрадовало его.
— Ты получил последние данные?
Марио усмехнулся. На его тонком лице было написано ликование.
— Вы поднялись до сорока восьми процентов! Очевидно, избиратели всю ночь думали об обвинениях против Пауэрса и утром пришли к решению, что им не стоит ставить на президентство, омраченное личным скандалом, особенно таким, который сильно испортит репутацию Америки во всем мире и может привести к аресту президента. И мы еще не учитываем негодования тех, кто верит в то, что Пауэрс — извращенец. Крейтон кивнул:
— Но этого все же недостаточно, чтобы гарантировать победу.
— Да, это так. Подождите. Здесь уже есть хорошие новости. — Марио ткнул пальцем в папку, лежавшую у него на коленях. — Пауэрс упал до сорока четырех процентов, а число неопределившихся подскочило до восьми процентов. Согласно статистике, с учетом погрешности в плюс-минус три процента, вы с Пауэрсом идете ноздря в ноздрю. Все, что нам нужно, — это перетянуть на свою сторону семь процентов неопределившихся — даже не утруждая себя отбитием процентов Пауэрса, — и вы получаете заветное число в пятьдесят процентов. А с ними, если не произойдет чего-нибудь сверхъестественного, вы выиграете! — Он сделал паузу. — Конечно, большая проблема возникнет, если замедлится рост рейтинга.
Крейтон внезапно насторожился.
— Что случилось?
Марио постарался, чтобы на его лице не отразилось тревоги.
— Дуг Пауэрс. Вы уже знаете, что все его семейство выступает на всевозможных ток-шоу, заявляя, что все это ложь, и утверждая, что Стаффилд — человек с неустойчивой психикой. Все, как мы и ожидали. Но теперь Пауэрс делает еще кое-что, и это срабатывает. Он заручается поддержкой знаменитостей. Светил бизнеса, спорта, Голливуда, книжного мира, образования и телевидения. Это массированное наступление хорошо известных людей, они ручаются за то, что он честный человек и будет фантастическим президентом. Они участвуют в его новых рекламных роликах, которые оказывают эффект бодрящего холодного душа. Все это приостановило рост ваших показателей.