Мозг отправьте по адресу...
Шрифт:
Основной тон настроения – «внутренняя наполненность», заполненность творческими мыслями, а если бывал на природе, то ощущениями, идущими от нее. Чувствовался очень большой внутренний тонус. Вот как описывает один из его университетских товарищей первое впечатление о нем: «Производил впечатление человека, полного жизни и творческой энергии. Источник излучающейся энергии, полнота внутренних сил».
Была свойственна большая бурность и порывистость в реакциях на внешние поводы, которые знающие его близко лица характеризуют как вспыльчивость. Приведем несколько иллюстрирующих это высказываний и примеров.
«Был способен к очень сильному, но довольно кратковременному аффекту, который мог очень бурно прорываться, затем моментально отходил – и снова улыбка, дружеский разговор. Была тенденция изливать свои переживания непосредственно,
На настроении отражались в сильной степени неувязки с его литературно-издательскими делами. Под влиянием их настроение часто менялось мгновенно, что могло сопровождаться очень бурными реакциями: мог дать в первый момент вспышку отчаяния, вскрикивал, взмахивал руками, бросался на постель ничком и т. д.
Если причина была очень болезненна для него, то уже целый день не мог вернуться к работе или это давалось ему с большим трудом. Успокоительно действовала в таких случаях небольшая прогулка.
Был способен на очень бурные действия, особенно во время литературных споров. Иногда, даже не разобравшись точно, в чем дело, в пылу раздражения набрасывался на одного из противников. Выходили скандальные истории, когда дело чуть не доходило до драки.
Яростность в разговоре, доходившая до крика.
Не мог переносить, когда мешали его работе. Одно время в Москве жил в доме по соседству с молочной, около которой всегда была очередь. [478] Его настолько выводил из себя шум, исходивший от очереди, что часто вне себя выскакивал из дома и начинал расталкивать собравшихся в очереди старух. Поднимался еще больший шум, свист, зеваки начинали еще больше подзадоривать толпу для его посмешища. После одной из таких сцен ввалился в отделение милиции и с отчаянием заявил: «Вот до чего довели человека». Прислали милиционера, и он отвел очередь в другое место.
478
Полуподвальное помещение в Долгом переулке на Плющихе (д. 53, кв. 1). Реакция Белого на «хвост» очереди в молочную, заслонявший ему окно, описана в мемуарах В.Л. Милашевского Вчера, позавчера… Воспоминания художника (М., 1989. С. 283–285).
Другой характерный случай. В Кучино учинил как-то большой шум в лавке из-за того, что отказывались отпустить необходимый для работы керосин, хотя было – разрешение на это от соответствующих инстанций. [479] Вышел из себя, махал руками, топал ногами, кричал на продавца. Последний жаловался впоследствии, что Бугаев хотел его избить палкой (Б.Н. всегда ходил с палкой).
«Бывали чудачества. Казался для окружающих странным, вследствие своей необычности. Интенсивность реакции, не считался с условностями».
479
Скандалы из-за керосина происходили в Кучине постоянно, один из них нашел отражение в дневниковых записях П.Н. Зайцева: «В местном кооперативе нет керосина. В Салтыковке керосин выдается неопределенно по каким дням и в какие часы. Его надо ловить. Очередь за ним выстраивается, доходя до 500–600 человек. Бор. Ник. говорит, что он уже хотел ехать в Москву и идти в „Правду“, заявить о беспорядках в снабжении керосином» (19 января 1931 г.).
Чрезвычайно болезненно действовали на него отрывы от работы со стороны кого-либо. Вот как жена описывает его реакцию на это:
Если отрывали в момент усиленного творчества, то обычно вначале вскрикивал: «Ай!», очень торопился убрать рукопись. Спустя минуту-две овладевал собой настолько, что мог приветливо встретить кого-либо, кого нельзя было не принять. В других случаях приходил в состояние сильнейшего раздражения, буквально бросался на людей «с белыми глазами», кричал, выходил из себя, «мог спустить с лестницы».
Внешне реакция во время волнения выражалась главным образом в том, что сильно бледнел. Краснел очень редко. Потение отмечалось преимущественно при усиленной речевой деятельности, например во время лекций. Отмечалось, кроме того, что во время сильного раздражения глаза светлели «до белых глаз», в результате чего получали «очень устрашающее выражение». Это было верным признаком, что вскоре «взорвется».
С бурностью и непосредственностью реакций вполне гармонирует также и большая нетерпеливость, которая была ему свойственна.
Очень хорошим показателем непосредственности его реакций могут служить его письма. Так, жена передает, что «писал письма большей частью очень непосредственно, под впечатлением минуты, когда не приходилось вкладывать в письма определенный тайный смысл или не было стремления при помощи их убедить в чем-либо или доказать что-либо».
Характерно то, что был целый ряд неотправленных писем. В таких случаях писал письма, чтобы излить на бумаге свои переживания. Например, когда был возмущен опубликованием дневников Блока без соответствующей, необходимой, по его мнению, обработки, то сел писать длиннейшее, на несколько страниц письмо Л.Д. Блок и издателю Медведеву, [480] причем это письмо так и не было отправлено.
480
Имеется в виду «Дневник Ал. Блока» (Л., 1928. В 2 т. Под ред. П.Н. Медведева), в котором были опущены записи периода «Стихов о Прекрасной Даме» и то, что касалось отношений с Л.Д. Блок. Принципы такого издания оговорены во вступительной статье к 1– му тому. О реакции Белого свидетельствуют дневниковые записи П.Н. Зайцева:
"10 марта 1928 г. <…> Бор. Ник. очень раздражен «Дневником» Блока, выпущенным Любовью Дмитриевной Блок и М.А. Бекетовой. Находит «Дневник» ужасным, а опубликование его за эти именно годы, без связи с остальными годами (вне контекста!), бестактным. Хотел даже написать нечто вроде декларации, меморандума и в рукописи переслать несколько экземпляров в ГАХН – П.С. Когану, в «Новый мир» – В.П. Полонскому, в «Красную новь» и в другие журналы…
– Когда умер А. Блок, я написал о нем в «Эпопее», отметая все личное, себя затемняя, отводя в тень… А уж если такие дневники появляются, то позвольте и мне восстановить истину! Белый, щадя Блока, щадя Любовь Дмитриевну, приукрыл все темное, оставил только светлое, в ущерб себе, вывел Блока максималистом, себя поставив в положение минималиста. <… > Так пусть же знают всю правду, освещение со всех сторон!
Бор. Ник. в субботу, 10– го марта, был у меня, страшно нервничал в связи с этим дневником, кричал на всю квартиру… "
Считаем необходимостью подчеркнуть одну общую особенность характера его реагирования на воздействия извне, заключавшуюся в том, что мог давать внешне очень бурные и несдержанные реакции на сравнительно малосущественные поводы, тогда как в отношении серьезных и значительных обстоятельств мог проявлять большую выдержку во внешних действиях. Приведем высказывания, подтверждающие это:
В общем, очень бурно и несдержанно реагировал на мелочи, тогда как на крупные события проявлял очень большую выдержку, держал себя в руках. В таких случаях худел, терял аппетит, но внешне казался спокойным и даже веселым.
Большую боль переносил очень терпеливо, пересиливал себя. Но в отношении незначительной боли был нетерпелив.
Бурность реагирования не ограничивалась внешними проявлениями. Был способен к интенсивным, глубоко затрагивающим все его существо переживаниям. Подтверждением этому может служить одно его увлечение молодости, достигавшее степени «пламенной страсти». [481] Имеются указания на то, что в связи с неразделенностью чувства думал о самоубийстве и даже делал попытки к этому. Так, по имеющимся данным, в виде ответа на неудачную любовь будто решил уморить себя голодом. Несколько дней не ел, но затем под влиянием уговоров друзей от этого отказался. Другой раз после одного тяжелого объяснения решил броситься в Неву, но, увидав неэстетическое зрелище плывших по ней барж, отказался от этого намерения. Тем не менее нужно признать, что попытки к самоубийству не имели серьезного характера и представляются ему несвойственными.
481
Имеется в виду страсть к Л.Д. Блок.