Мозг стоимостью в миллиард долларов
Шрифт:
— Нет, все в порядке, — ответил Пайк. Он стоял у застекленного книжного шкафа, рассеянно крутя ключ в замочной скважине.
Когда официант вышел, Гарриман показал на меня.
— Этот человек задержан нами в связи с хищением неких предметов из микробиологической исследовательской лаборатории в Портоне, которая в соответствии с «Актом об охране государственных секретов», является закрытым учреждением. — Гарриман посмотрел на Пайка. — Должен предупредить вас, сэр, — все, что вы скажете, может быть использовано как доказательство.
Граммофон внизу стал играть мамбу. Пайк продолжал рассматривать книги в шкафу.
— Я бы хотел взглянуть на ваш ордер.
Ему тотчас же предъявили его, а я произнес жестко:
— Они накрыли нас, Пайк. И не стоит думать, что вы выскочите чистеньким, когда мне светит двадцать лет за решеткой.
Изучив ордер, Пайк вернул его и, сделав вид, что не слышит меня, направился к телефону. Путь ему преградил Чико. Гарриман сказал:
— Я бы не советовал вам торопиться. На вашем месте я бы не спешил. Кроме того, у вас внизу гости. Пока мы вели себя довольно корректно. Вы же не хотите, чтобы мы спустились и стали допрашивать ваших гостей.
— Что вам надо? — не сдавался Пайк.
Раздался торопливый стук в двери, и они распахнулись настежь. На пороге возник официант в белом жилете, который сказал:
— В соседнем доме, сэр... пожар в камине. — За его спиной появилась женщина с лиловато-розовыми волосами! — Из трубы пламя, Феликс, — воскликнула она. — Разбудить Нигела?
Музыка резко оборвалась. Человек в белом жилете попытался урезонить женщину.
— Дела не так плохи, как кажутся, мадам. Это не опасно. — Он уставился на нас, ожидая указаний.
— Вызывайте пожарную бригаду, — приказал Пайк. — За это им и платят. — Он снова повернулся к книгам.
— Крупные искры, — нервничала женщина, — летят на лужайку, а я только что уложила Нигела.
Она вышла. Вскоре снова заиграла музыка.
— И этот человек утверждает, — сказал Гарриман, — что получил похищенные предметы от вас.
— Что за предметы? — осведомился Пайк.
— Яйца. Свежие куриные яйца, содержащие в себе живой вирус. Передавая их, вы совершенно точно знали, что они представляют собой похищенное общественное имущество.
Пайк продолжал рассматривать содержимое книжного шкафа. Мы переглянулись. Стояла тишина, в которой отчетливо слышалось тиканье настенных часов.
— Феликс! — донесся женский голос. — Дела все хуже, а их нет и нет!
Пайк уже стоял у меня за спиной. В кабинете повисла тревожная тишина, и я отчетливо слышал дыхание Пайка, хотя внизу продолжала играть музыка. Женщина снова позвала его, но Пайк не ответил.
— Могу рассказать, как все произошло, — обратился я к Гарриману и, повернувшись, снизу вверх посмотрел на Пайка. — Если хотите притворятся, что всего лишь УЛОЖИЛИ яйца, дело ваше. — Пайк глянул на меня и промолчал. Я снова повернулся к Гарриману: — Мы попались, так что вот как оно случилось. Брат Пайка...
Я почувствовал оглушительный удар по виску, зубы клацнули, и на мгновение все расплылось перед глазами, как кинокадр не в фокусе. Я потряс головой, и мне показалось, что сейчас она слетит с плеч и закатится под книжный шкаф, откуда ее придется доставать палкой. Я сжал голову руками. В ушах стоял какой-то гул, а в глазах полыхали ярко-синие вспышки. Гарриман скрутил Пайка, а Чико перехватил антикварный пистолет, с красным и блестящим концом дула. Снова крикнула женщина. Теперь кабинет заполнили звуки клаксонов и вспышки синих мигалок.
— Ради Бога! — с презрением выкрикнул Пайк. — Неужели у вас нет ни капли самоуважения?
За пределами дома продолжала вопить сирена пожарной машины, и через окно я видел, как по дорожке неторопливо ползла цистерна с водой, синие отсветы мигалки которой бросали блики на потолок.
— Если хотите, можете говорить, что всего лишь УКЛАДЫВАЛИ яйца, — снова повторил я и потер голову. Он было дернулся, но по-настоящему даже не пытался высвободиться.
Женщина снизу позвала:
— Феликс, дорогой! Тебе бы лучше спуститься и поговорить с пожарными. — Затем я услышал, как она сказала: — Может, он не слышит?
— Я надеялся, что вы будете более покладисты, доктор, — строго заметил Гарриман.
— Я занят, дорогая! — крикнул Пайк.
Граммофон начал исполнять «Когда я влюблен», и раздались звуки сдержанных аплодисментов, при помощи которых гости продолжали демонстрировать, что в них по-прежнему жив дух «не уступай смерти».
— Я полагаю, вы не станете отрицать, что встретились со мной в парке и привезли сюда, чтобы познакомить с вашим братом? — спросил я.
— Мне было бы интересно услышать ваш ответ, сэр, — настаивал Гарриман.
— Мне нечего сказать, — буркнул Пайк.
Гарриман обвел глазами комнату, как бы подсчитывая, сколько в ней человек. Чико заворачивал пистолет в грязный носовой платок.
— Попытка покушения с помощью огнестрельного оружия, — констатировал я. — Это уголовное преступление.
Гарриман освободил Пайка от своей хватки и очень тихим голосом обратился к нему:
— Честно говоря, сэр, я не испытываю ни малейшего уважения к таким людям, как эта личность. — Кивком головы он показал в мою сторону. — Отбросы общества — это все, что можно о них сказать. Но они знают законы, и нам приходится соблюдать их. Он понимает, что к нему нельзя в полной мере применить «Акт об общественном достоянии» и, скорее всего, его ждет обвинение в небольшом правонарушении. И я бы предпочел, чтобы вы первым делом изложили свою версию в письменном виде. Я хочу использовать ваши показания, чтобы прижать его. Но он решил представить события в другом свете. И в таком случае он может уйти от наказания. Сами убедитесь. Обычно страдают лишь такие идеалисты, как вы.
Кто-то коротко постучал в двери, и они открылись.
— Ты должен спуститься, Феликс, — решительно потребовал женский голос. Затем женщина втолкнула перед собой в комнату краснолицего пожарного. — Скажите ему, что он обязан спуститься, — заявила она. Когда дверь открылась, музыка стала громче, и, кроме того, я слышал разговоры пожарных по радиотелефону и пыхтение помпы.
— Я бы не хотел тревожить ваших гостей, — начал пожарный, — но обстановка несколько осложняется, сэр.
— Каких действий вы от меня ждете? — срываясь на визг, заорал Пайк.