Можно дойти пешком
Шрифт:
Мартин кивнул и отдал ему ключи. Парнишка обошел автомобиль сзади и отпер горловину бака.
– Как насчет того, чтобы сменить масло и вообще всю смазку?
– спросил его Мартин.
– Можно, - сказал парнишка.
– Но часик на это уйдет.
– У меня времени сколько хочешь, - сказал Мартин.
Он повернулся и посмотрел через шоссе на придорожный щит, надпись на котором гласила: "Хоумвуд, 1,5 мили".
– Это что - тут у вас Хоумвуд неподалеку?
– спросил Мартин.
– Точно, - кивнул парнишка.
– Я там жил когда-то. Можно даже сказать, вырос. Не был там лет восемнадцать, а то и двадцать.
– Он вышел из машины, полез в карман за сигаретой и обнаружил, что у него осталась только одна. Перед бензоколонкой стоял автомат для продажи сигарет. Мартин купил пачку и вернулся к машине, говоря на ходу: - Лет восемнадцать-двадцать. И вдруг прошлой ночью я просто... просто сел в машину и поехал. Дошел до точки, когда... в общем, когда мне уже обязательно нужно было выбраться из Нью-Йорка. Еще один совет директоров, еще один звонок, доклад, проблема, и я...
– Он засмеялся, но смех был усталый и какой-то пустой.
– Значит, вы из Нью-Йорка?
– спросил его парнишка.
– Точно. Из Нью-Йорка.
– Здесь полным-полно проезжают из Нью-Йорка, - сказал парнишка.
– Ведь у нас здесь как: хочешь ехать, сто миль в час - валяй! А там, в городе, красный свет - стой, потом дадут зеленый, кто-то тебя с места обгонит - и все, на целый день настроение испорчено. Господи боже мои, да как вы вообще умудряетесь там жить!
Мартин отвернулся и занялся боковым зеркальцем машины.
– Просто терпим, - ответил он.
– Миримся с этим, пока не наступит однажды в июне такая ночь... Тогда-то мы неожиданно и срываемся с места. Он снова посмотрел через дорогу на щит.
– Полторы мили, - задумчиво прочитал он.
– Можно дойти пешком.
– Кому пустяк, а кому и нет, - отозвался парнишка.
– Думаешь, если люди зашибают деньги в Нью-Йорке и разъезжают в красных спортивных автомобилях, так они уж и ходить разучились, а?
– широко улыбнулся Мартин.
Парнишка пожал плечами.
– Я вернусь за машиной поздней.
– Улыбка не сходила с лица Мартина. Полторы мили - можно дойти и пешком!
Он взял с сиденья пиджак, перебросил его через плечо и не торопясь пошел по дороге к Хоумвуду; городок лежал впереди на расстоянии чуть больше мили, а по времени - двадцать лет спустя.
...Мартин вошел в аптеку и недвижимо остановился возле двери в темной прохладе помещения. Все было в точности так, как ему запомнилось. Узкая комната с высоким потолком, в одном конце которой стоял сатуратор с газировкой, а в другом был устроен бар. Деревянная лестница, которая вела в крохотный кабинет на антресолях. Мартин вспомнил, что мистер Уилсон, владелец, именно там любил подремать в свободную минуту. Худощавый человек невеликого роста, в очках с толстыми стеклами перетирал у прилавка с газировкой стаканы и улыбнулся Мартину.
– Что пожелаете?
– спросил он.
Мартин смотрел на расклеенные по стенам плакаты, на старомодные висячие светильники, на лопасти двух большущих электрических вентиляторов, висевших под потолком. Он подошел к стойке и сел. Все пять стеклянных кувшинов с дешевыми конфетами были точь-в-точь такими, как он их помнил.
– Вы еще делаете ту чудную шоколадную содовую с мороженым?
– опросил он у человека за стойкой.
– С тремя шариками мороженого?
Улыбка продавца вроде бы стала несколько напряженной.
– Как вы сказали?
Мартин смущенно засмеялся.
– Я когда-то проводил в этой аптеке половину всего времени, - объяснил он.
– Я здесь рос. И помню, что мы постоянно заказывали одно и то же содовая, шоколадный сироп и три шарика мороженого. Помню еще, стоило это десять центов.
Человек глядел на него вопросительно, и Мартин внимательно посмотрел ему в лицо.
– Знаете, какая штука, - сказал Мартин, - ваше лицо мне знакомо. Не встречал ли я вас раньше?
Продавец пожал плечами и улыбнулся.
– Самое обычное лицо...
– Давно было все, - сказал Мартин.
– Восемнадцать, а то и двадцать лет назад. Вон когда я отсюда уехал, - и он рассмеялся пестрой череде потаенных мыслей, которые быстрой стайкой пронеслись у него в голове. Хотел бы я, - продолжал он, - чтобы мне дали по доллару за каждый час, который я провел у этой стойки. От приготовительной школы до третьего года в средней.
– Он повернулся на табурете, чтобы посмотреть в окно на солнечную, яркую улицу.
– И город выглядит так же, как тогда.
– Он снова обратился к человечку: - Вы знаете, это в самом деле поразительно. Через двадцать лет выглядеть до такой степени тем же самым...
Человечек в очках тем временем приготовил и подвинул ему мороженое.
– Десять центов.
Мартин сунул было руку в карман, но затем внезапно замер.
– Десять центов?
– недоверчиво переспросил он и поднял огромный, до краев наполненный темной жидкостью бокал.
– Три шарика?
Продавец засмеялся.
– Так уж мы их делаем, - сказал он.
У Мартина снова вырвался смех.
– Вы так проторгуетесь до последней рубашки. Кто же теперь продает мороженое с содовой за десять центов!
Воцарилось короткое молчание.
– Не продают?
– спросил Мартина человечек.
– Да откуда вы?
Мартин принялся ложкой топить шарик мороженого.
– Из Нью-Йорка, - сказал он между двумя глотками.
– Слушайте-ка, мороженое у вас первый сорт!
Человечек оперся локтями о стойку.
– Как на вкус?
– спросил он.
– Замечательно!
– Мартин прикончил мороженое и выпил остатки содовой. Словно я и не уезжал отсюда, - улыбнулся он.
– Просто прекрасно.
– Он повернулся и обвел взглядом комнату.
– Смешно, - сказал он, - сколько воспоминаний связано у человека с каким-нибудь местом! Я всегда считал, что, если я когда-нибудь и вернусь сюда, здесь все переменится.