Можно все. Возраст вдохновения
Шрифт:
В какой-то момент, постепенно или внезапно, мы осознаем, что изменились. Острее всего это переживают женщины, но и мужчинам тоже приходится непросто. В этой главе я буду обращаться в основном к женщинам, потому что проблема потери внешней привлекательности с возрастом переживается ими много более болезненно – этому порукой традиция, согласно которой существенная часть женской самооценки строится именно на внешности. Однако мужчин я прошу не игнорировать этой проблемы и не пропускать соответствующих глав: до известной степени все, о чем мы будем здесь говорить, относится и к ним, пусть критерии внешней привлекательности и способы ее поддержания и разнятся. Жизнь в этом смысле вообще
Параграф 4.2
Гасим фитиль
То постепенно и неуклонно, то скачкообразно возраст властно берет свое: меняются очертания лица, качество кожи и волос, фигура, формы, пластика тела, рисунок движений. И первое чувство, которое при осознании этих изменений испытывает большинство женщин, – ужас: «Я больше не буду такой, как была!»
Общество модели «дожития» на этот случай имеет в арсенале два набора реакций. Первый – «достойное» принятие. Согласно ему женщина, отметив безжалостные признаки внешнего старения, в буквальном смысле отворачивается от зеркала. Навсегда. Потому что смотреть там больше не на что. Нет, необходимый минимум она, конечно, соблюдает – зеркало понадобится, чтобы, например, причесаться. Но в остальном ход ее мыслей знаком и понятен: «молодая была немолода», «что уж теперь хорохориться», «молодиться стыдно».
Седина и морщины – кошмар большинства женщин и мощный инструмент воздействия для косметического бизнеса.
Модель «дожития» предполагает стереотипы-блоки, проверенные несколькими поколениями: одежда должна быть «аккуратной и немаркой», к косметологам ходить – «только деньги выбрасывать», вес с возрастом набирается неминуемо, каблуки вредны… Со скрипом эта модель все-таки позволяет красить волосы и делать «практичные» стрижки, не возбраняется и маникюр, но лак не должен быть ярким. Гардероб теперь составляет одежда для прогулок с внуками или походов в магазин, дачных хлопот и чего-то условно праздничного на случай чьего-нибудь юбилея или… поминок.
Этот набор реакций проще всего подытожить формулой «опустить руки»: больше ничего не будет, детородный возраст позади, следовательно, брачные ритуальные танцы, для которых требуется внешняя привлекательность, отныне не актуальны. Привлекать больше некого и незачем – в этой модели все подчинено неосознанной целесообразности, и «Акела» без боя уступает арену молодым волчицам. Для чего еще пытаться сохранять внешнюю привлекательность, совершенно непонятно.
Женщины этого типа, конечно, имеют собственные доводы и причины для такого выбора. Возьмем, к примеру, тех, кто следует традициям, все еще крепко укорененным в большой (именно большой, насчитывающей несколько поколений – это важно!) семье. В этой модели внимание, которое ранее получалось за счет внешней привлекательности, теперь достигается за счет авторитета и статуса в семье, и эта компенсация воспринимается совершенно естественно: человек не слишком страдает и спокойно отодвигает вопросы внешности на дальний план. Другое дело, что сегодня большие семьи встречаются все реже, а вот практика эта, вошедшая в кровь и память, все еще продолжает действовать. Жертвование своей внешностью сохранилось, а необходимая для его приятия компенсация не обеспечивается.
Многие люди в определенном возрасте делают свой выбор в точном соответствии с требованиями и установками
Есть в этой категории и женщины, в буквальном смысле уставшие от своей именно женской жизни – той, которую наполняли любовь, страсть, мужчины, поддержание красоты, флирт и эффектные платья. С определенного момента в них что-то перегорает, и они даже с каким-то облегчением закрывают эту часть своей личной истории, больше не затрачивая на нее сил и эмоций. Такие женщины в прошлом часто были красавицами, внешность которых имела значение в том числе и для профессии (в основном актерской). Мужского внимания им всегда хватало с лихвой, пока однажды они не сказали себе: «Стоп, хватит, я больше ничего этого не хочу». В качестве примера можно привести Бриджит Бардо или Нонну Мордюкову – дам волевых, обладающих сильным характером и мощным очарованием, которое при необходимости они могли бы поддерживать на должном уровне… если бы хотели. Но они в этом больше не нуждались, сполна удовлетворив свою женскую самооценку и перейдя на другой этап жизни без сожалений и ностальгии.
Или давайте обратим внимание на другой женский типаж, который с течением времени воспринимает отказ от внимания к своей внешности как своеобразное проявление чувства собственного достоинства. Такие женщины именно не удостаивают заботиться «об этих глупостях»: «все это суета», «главное – дух», «эти нелепые женские штучки…». Здесь речь идет уже не о безвольном и покорном, а именно о принципиальном взгляде на утрату внешней привлекательности. Иногда это – проявление целой стройной системы ценностей, иногда – результат серьезных жизненных потрясений, необратимо сместивших акценты. Да, испокон веку существовал типаж «синий чулок» – это одна категория. Таких женщин всегда можно было встретить в научной среде, например. Да, существовал также типаж «женщина-товарищ» – его представительниц можно вспомнить, читая советские производственные романы середины ХХ века или пересматривая фильмы такой же тематики. Педагогическая литература советского времени (в том числе романы воспитания) прямо задавала корреляцию: слишком много думать о своей внешности – это недостойное мещанство. Вы, может быть, удивитесь, но плоды этой теории я встречаю по сей день, даром что такие люди отлично помнят пушкинское «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», но категорически не относят эту формулу к себе.
И есть еще один тип, говорить о котором было как-то не принято. Это женщины, пережившие все тяготы своего времени. Те, чья женственность была поругана и отменена, и вернуть утраченного не получилось, потому что что-то в их душе необратимо надломилось. Я говорю сейчас о женщинах, вырванных из нормальной обычной жизни и прошедших ссылки и лагеря. Легендарная Анастасия Цветаева, как известно, испытывала искреннее глубокое равнодушие к своей внешности. Евгения Гинзбург, Полина Жемчужина или Анна Ларина-Бухарина, что называется, «соблюдали приличия» – через «не могу», не потому что этого действительно хотелось, а потому что так было нужно. В точности по Киплингу: «Когда в твоей душе все пусто, все сгорело, и только воля говорит: иди!»
Правильно это или нет, мы рассуждать не вправе: человек сделал такой выбор, и сделал он его в точном соответствии с требованиями и установками общества «дожития». Мы же с вами просто отмечаем для себя возможные пути развития, чтобы затем сравнить их с моделью «второй половины жизни». И вот что здесь главное: женщины описанного набора реакций в какой-то момент уверенно и обреченно своими собственными руками гасят некий невидимый фитилек, поддерживавший огонь в их глазах.
Конец ознакомительного фрагмента.