Можжевеловый Холм
Шрифт:
— Эй — я подошёл к ней и положил руку на её локоть. — Что случилось, милая?
— Я просто… — её плечи опустились. — У меня был плохой день.
Что-то случилось в отеле? Это было связано с её семьёй? Или с отцом Дрейка? Когда дело доходило до Мемфис и её прошлого, было сотни вопросов без ответов, но Дрейк плакал, и сейчас было не время копать.
Поэтому я протянул руку мимо неё за упаковкой подгузников, а затем направился к двери.
— Куда ты идёшь? — крикнула она мне в спину, пока я шёл к своему дому, а не к её.
— Заношу их в дом.
— Ты идёшь не в ту сторону.
— Пойдём, — я продолжал идти прямо к своему дому, где в воздухе витал запах средства для мытья полов и хозяйственного мыла.
Когда я дошёл до кухни с ребенком, дверь за мной закрылась. Я положил подгузники на остров вместе с сиденьем Дрейка и отстегнул его, когда за моим плечом раздались шаги Мемфис.
— Этот плохой день. Он вошёл в твою пятёрку?
Она подошла ко мне, наблюдая, как я поднимаю Дрейка с сиденья.
— Нет.
— Хорошо.
Прежде чем я успел усадить Дрейка на плечо, она выхватила сына из моих рук и взяла его на руки. Затем она вздохнула, вдох был таким глубоким и долгим, как будто она пробыла под водой пять минут и наконец-то вынырнула на поверхность.
Она закрыла глаза и осыпала лоб Дрейка поцелуями. Его суета почти сразу прекратилась.
Как она могла не заметить, как сильно она его успокоила? Да, возможно, они боролись в час ночи. Но этот ребёнок нуждался в ней так же, как она в нём. Этим двоим было суждено быть вместе.
Наблюдать за ними было всё равно что вторгаться в ритуал, в момент, который они разделяли каждый день, приходя домой и находя покой вместе.
Я дал им минуту, направился к холодильнику, чтобы откупорить бутылку Пино Гриджио и налить два бокала.
— Ты занят, — сказала она. — Мы не будем прерывать твой вечер.
Я принёс её бокал вина.
— Оставайтесь на ужин.
— Что ты готовишь? — она подошла к углу острова, рассматривая макароны и овощи на разделочной доске.
— Ужин, — я ухмыльнулся. — Ты узнаешь, если останешься.
Она закатила глаза, улыбка заиграла в уголках её красивого рта. Но она взяла вино, и её плечи начали медленно опускаться.
— Спасибо.
— Чувствуйте себя как дома.
Держа Дрейка на бедре, она оглядела помещение.
— Тебя сегодня не было в ресторане.
— Ты заметила?
Она пожала плечами.
— Я обычно паркуюсь рядом с твоим грузовиком.
Или она искала меня. Возможно, так же часто, как я искал её.
Я подошёл к разделочной доске и начал нарезать шпинат, пока она рылась в сумке для подгузников и доставала со дна бутылочку с молочной смесью.
Она прошла мимо меня к раковине, наполнила бутылочку водой и взболтала её. Затем она прошла в гостиную и села на диван, чтобы покормить Дрейка.
Я опустил пасту в кипящую воду, затем взял её бокал с вином и отнёс его ей в гостиную.
— У тебя прекрасный дом, — в выражении её лица была грусть.
— Что это за взгляд? — я присел на край кофейного столика, мои колени были всего в нескольких дюймах от её ног.
Это было слишком близко.
Недостаточно близко.
Все границы, которые я намеревался сохранить, таяли.
— Я не знаю, что со мной сегодня не так, — она посмотрела вниз на Дрейка. — Ему почти четыре месяца. Как это произошло? Как он так быстро вырос?
— Мне говорили, что дети так делают.
Она грустно улыбнулась.
— Как ты думаешь, он любит меня?
— Посмотри на него, и ты получишь ответ.
Потому что этот маленький мальчик смотрел на свою мать так, будто она повесила луну и звезды. Он потягивал свою бутылочку, отдыхая в её объятиях не о чем не переживая.
Она закрыла глаза и кивнула. Затем она выпрямилась, стряхивая с себя грусть.
— Это не типичный дом в стиле Монтаны. Не то чтобы я бывала во многих. Но он отличается от всего, что я видела в городе. Он очень современный.
— Если ты ищешь традиционные загородные дома, тебе придётся посетить дом моих родителей. Или Гриффа и Уинн.
— Тебе это подходит. Ровные линии. Окна. Угрюмая атмосфера.
— Ты говоришь, что я угрюмый?
Она улыбнулась шире — самая большая победа за весь мой день.
— Посмотри в зеркало, и ты получишь ответ.
— Хорошо сыграно, мисс Уорд, — я усмехнулся и встал, вернувшись на кухню.
Мемфис закончила кормить Дрейка, затем отнесла его на остров, наблюдая, как я готовлю, — почему ты выбрал такой стиль интерьера?
— Когда я жил в Сан-Франциско, я жил в тесной двухкомнатной квартире с тремя окнами. Все они выходили на кирпичное здание через переулок. Я сходил с ума, не имея возможности выглянуть наружу и увидеть дальше, чем на двадцать метров.
Ни деревьев. Ни травы. Даже неба нет. Для парня из Монтаны, выросшего на просторном ранчо, эта квартира могла бы стать тюремной камерой.
— Когда я вернулся домой, я знал, что хочу жить в деревне, но был избирателен в выборе участка. Мои родители и Гриффин предложили часть ранчо, но я хотел быть ближе к городу. Когда зимние дороги завалены снегом, им приходится не уезжать, а мне нужно каждый день ездить в город. Я не торопился, ожидая, пока подходящая недвижимость появится на рынке. Пока я ждал, жил в квартире сторожа в отеле.
— О, я не знала, что есть квартира сторожа.
— Квартира — это слишком громко сказано, — сказал я. — Она была меньше, чем твой лофт. Но теперь её нет. Она была рядом с кухней, и когда мы делали перепланировку, я убрал стену, чтобы использовать это пространство для холодильной камеры и моего кабинета.