Можжевеловый Холм
Шрифт:
— Хорошо, — она пошла со мной к стойке, ожидая разговора с Элоизой, пока я вернулся в «Наклз».
Через пятнадцать минут мы были на улице и направлялись к её машине. Я выхватил ключи из ее руки и открыл пассажирскую дверь «Вольво».
Мы приедем за Дрейком на полтора часа раньше, но это даст Мемфис больше времени с ним, прежде чем мы вернемся в отель. Больше времени и для меня. Из-за хаотичного графика праздников я был оторван от них обоих.
Это было ненадолго. Я хотел проводить дома больше ночей, что означало, что мне придётся повысить Скипа и нанять ещё одного рядового повара, но оно того стоило.
— Как Элоиза? — спросил я, когда ехал через город.
— Злится, — Мемфис пожала плечами. — Я бы тоже злилась. Ей кажется, что все в ней сомневаются. Но она не хочет уходить. Она слишком сильно хочет отель.
— Хорошо.
— Не окажешь ли ты мне услугу? Я не хочу рассказывать ей о своей затее с организацией свадеб. Пока не хочу. Я не хочу уходить из команды горничных. Особенно сейчас. То, что сказала Элоиза… Я не подведу ее.
Я взял её за руку.
— Я знаю, что не подведешь. И мы можем рассказать людям, когда ты захочешь.
— Но…
— О, Боже.
Она улыбнулась.
— Я знаю, что мы ждали, пока Джилл снова выведет меня из себя, прежде чем выдернуть Дрейка. Но если твоя мама всё ещё согласна присматривать за ним, я бы хотела забрать его из детского сада.
— Я не против. Джилл что-то сказала?
— Нет. Это просто… она, — Мемфис сморщилась. — Она мне не нравится. Я устала от того, что он плачет, когда я его забираю. Может быть, с твоей мамой это не изменится, но это другое дело.
— Согласен, — если Дрейк и любил маму, то только потому, что она была его бабушкой.
— Я чувствую себя виноватой. Я просто… Мне там не нравится. И он мой сын. Не её.
Вообще-то, он был нашим. Но это было поправка, которую я сделаю, когда кольцо в моем кармане будет на её пальце.
— Я не буду спорить. Когда я забрал его в понедельник и он заплакал, это меня разозлило. Я понимаю.
Мемфис опаздывала, и я поехал за Дрейком до закрытия детского сада. Как только я взял его из рук Джилл, он заплакал.
Что-то во всей этой ситуации меня не устраивало. Как будто Джилл не укладывала его весь день. Как будто она намеренно баловала его, чтобы он хотел быть с ней. Может быть, я понятия не имел, что чувствую, но в ней было что-то скользкое. Что-то, что меня раздражало.
Как и в случае с Мемфис, если бы она была груба с Дрейком, было бы легче забрать его. Но этот мальчик обожал её.
— Мы спросим маму на выходных, — сказал я. Поскольку садик был закрыт на всю следующую неделю на праздники, мама согласилась присмотреть за Дрейком. — Посмотрим, сможем ли мы сделать эти рождественские услуги няни постоянными.
— Я уверена, что детский сад заставит меня уведомить их за тридцать дней.
— Возможно, но как только мама будет в состоянии присматривать за ним, мы поменяемся.
— Договорились, — Мемфис улыбнулась. — Боже, я уже чувствую себя легче. Возможно, это последний раз, когда мы забираем его из этого сада.
— Последний побег из тюрьмы, — я заехал на стоянку и оставил двигатель включенным, затем последовал за Мемфис внутрь.
Она прошла по коридору в детскую, остановилась перед дверью и быстро осмотрела комнату.
— Привет. Эм, а где Дрейк?
— Привет, — женщина, которая не была Джилл, посмотрела на часы. — Ты рано за ним пришла.
— И что? — я встал позади Мемфис и скрестил руки на груди.
— Где он?
— Они… — женщина тяжело сглотнула. — Она ещё не вернулась.
— Откуда не вернулась? — Мемфис сделала шаг ближе. — Что происходит?
— Мне нужно позвать своего менеджера. — женщина сделала шаг, пытаясь пройти мимо нас к двери, но я подвинулся и преградил ей путь.
— Что, чёрт возьми, происходит? — моё сердце начало колотиться. — Где наш ребенок?
— Джилл, эм… она ушла минут тридцать назад. Она забрала его к себе ненадолго, чтобы поменять бельё или что-то в этом роде. Она обещала вернуться к пяти.
— Она забрала его? — челюсть Мемфиса упала. — У неё нет моего разрешения забирать моего ребёнка из этого здания.
— Это просто…
— По соседству, — Мемфис подняла руку. — Это то, что вы сказали в прошлый раз.
Не говоря больше ни слова, она подхватила с крючка автокресло Дрейка и его сумку для подгузников, а затем направилась в центр комнаты, где беседовали две пожилые женщины.
Я стоял у Мемфис за спиной и наблюдал, как она зачитала акт о беспорядках дамам и немедленно забрала Дрейка из их учреждения. Обе утверждали, что понятия не имели, что Мемфис не дала своего согласия.
— Джилл сказала, что вы не возражаете. Что он может пойти с ней.
— Я ничего такого не делала, — рявкнула Мемфис. — Мы здесь закончили. Вы нас больше не увидите.
— Мы требуем тридцатидневного…
— Закончите это предложение, и я позвоню своей невестке, начальнице полиции, и сообщу ей, что ваш персонал выводит детей за пределы помещения без разрешения родителей, — я устремил на женщин пристальный взгляд. — Полагаю, это называется похищением.
Обе покраснели.
Мемфис повернулась и вышла из дверей, оглядываясь по сторонам. Её руки дрожали.
— Я не знаю, какой дом принадлежит ей.
— Подожди секунду, — я ворвался обратно и потребовал адрес Джилл.
Когда я вышел, Мемфис стояла на тротуаре, автокресло и сумка с подгузниками лежали у ее ног, а глаза были полны беспокойства.
— Это здесь, — я направил её к соседнему дому, небольшому, одноэтажному, с синим сайдингом и зеленой дверью. Все окна были темными. Свет на крыльце был выключен.
Стояла тишина, когда я звонил в дверь снова и снова. Потом я стучал кулаком в дверь, но это не имело значения. Никого не было дома.