Мрачные сны Атросити
Шрифт:
В лагере, как обычно, осталось несколько недееспособных стариков и пара тяжелобольных людей. Чем они болели, никто не говорил, и это сильно тревожило. Хорошо, что из палаток они не высовывались.
— Зверь бы нас тоже быстро поймал, — мрачно заметил Марк, прогоняя чужие болезни из мыслей. — На ужин.
Он поднялся со складного стула и взялся за розжиг.
— Ты не о том волнуешься, чудак, — сказала Энигма. — Помнишь вчерашних гостей?
Марк напрягся и замер. Едва разошедшийся огонек не справился с толстой ветвью и начал
— Они непременно вернутся, — ее голос звучал беззаботно. — И тебе пора возвращаться. Домой.
— А тебе? — Марк добавил сухой травы и старых газет, затем принялся дуть, в надежде спасти пламя.
— Мой дом — весь мир, — Энигма оторвалась от сетей и развела руками, изображая окружающий простор. — На самом деле, нам обоим нужно бежать отсюда, и как можно скорее. Но ты только глянь, какой вечер!
То серьезная и опасливая, то шутливая и легкомысленная. Марк не понимал ее совершенно.
— Знаешь, ты кажешься куда более веселой, чем вчера. Даже после встречи со Зверем дурачишься.
— Даме дурачиться не пристало, — ответила Энигма наигранно аристократичным тоном. — И все же ты хорошо на меня влияешь. Правда. Мне не хватало такой отважной компании.
Пламя благодарно пожирало ветви и мусор, ввысь устремилось облако искр. Марк задумчиво наблюдал за ними, вспоминая о минувшем дне. Искры казались ему событиями, которые сегодня удалось пережить, и теперь они уносились прочь и таяли в темнеющем воздухе.
Тем временем Энигма установила сети на реке и вернулась к костру.
— Ты когда-нибудь слышал про рыбу, которая помнит все?
Марк удивился. Странный вопрос.
Не дожидаясь ответа, Энигма запела, глядя в костер:
— Рыба, которая помнит все, Унесет за собой вглубь мрака вод, Освещая путь. Не забудь, Зачем ты поплыл за ней, Ведь в знаниях — боль, берегись утроб! И сильней Нет голода, чем ее.И без того мрачное настроение стало еще хуже. Желая отвлечься, Марк запустил руку в карман и извлек оттуда устройство. Пламя мгновенно отразилось в линзе. При ближнем рассмотрении штуковина показалась не такой изящной, как до этого. Металлическая оправа была кривоватой, да и стекло вырезано не ровным кругом.
— Не понимаю, зачем у Досок есть… э-э, «двойное дно»? Разве полицейские не могут смотреть верную информацию по браслетам на руке?
— База-то одна, и Доска всего лишь подключена к ней. А линза только убирает фильтр, — ответила Энигма, любуясь костром.
Марк снова посмотрел на вещицу. «Глаза правды» подарили ему определенность, и теперь можно было намечать новый курс. Хотя этот момент
— Спасибо за подарок. Большое.
— Всегда пожалуйста. Только не забывай, что правда — тяжелая ноша.
— Я испытал это на себе, — Марк задумался. — А ты сегодня неслабо так испугалась патрульных.
— Вовсе нет, — голос Энигмы прозвучал неожиданно резко и пренебрежительно, в нем ощущалась неискренность. — Нисколько их не боюсь. Пусть попробуют меня задержать. А если задержат и отправят на остров, я покончу с собой. Так-то. И тогда прощай, Атросити!
— Постой-постой! Как это — прощай? — запротестовал Марк. — Что ты имеешь в виду?
Энигма повернулась и с мрачным торжеством посмотрела на него. Огонь отражался в ее глазах, и взгляд ее вдруг стал пугающим. Марк съежился.
— Если тебе становится холодно, когда я грущу, то что будет, когда я умру?
В горле как будто что-то застряло, а в голове крутились сбивчивые мысли. Марк так и не придумал, что ответить. Он почувствовал себя так, будто ему кинули личную угрозу.
— Не бери в голову, — внезапно отмахнулась Энигма. — Это так, рассуждения.
— Ничего себе, не бери в голову! Я уже и не знаю, чего от тебя ожидать. Ты то обнадеживаешь меня, то пугаешь.
— Без перерывов на выходные, — холодным тоном ответила она. Что-то явно задело ее в состоявшемся разговоре. Хотя, может быть, Марку только показалось.
— Я считаю, что мы должны бороться за свои жизни, — решился продолжить он. — И делать лучше мир, который нас окружает. Сама говорила, мы все — единое целое.
Волнение вдруг усилилось. Дыхание стало прерывистым, и Марк даже немного озяб. Он понял, что сейчас подходящий момент, чтобы попросить Энигму о помощи.
На фоне его хрипов трещал костер и бормотали голоса возвращающихся разведчиков. Энигма молчала.
— Мы должны бороться, — повторил Марк. — Не знаю, чем я могу помочь тебе. Но ты помоги мне! И может тогда твоя жизнь покажется тебе более осмысленной и радостной. И на одну несправедливость в этом мире станет меньше — благодаря тебе. Помоги мне спасти Иву!
Она продолжала молчать.
— Энигма.
— Марк, тебе не следует появляться со мной где-либо, — устало ответила она, усевшись на деревянный ящик. — Я преступник. Ты — нет, по крайней мере власть о твоих похождениях не в курсе. Без меня у тебя больше шансов.
— Не выдумывай! — вспылил Марк. — Сама говорила, мы все виноваты в том, что Атросити так плох. Мы можем его улучшить… наверное. Я не уверен, но стоит попытаться! Стоит держаться друг за друга и делать все возможное, что только можем. Иначе все твои разговоры про жестокий грязный мир — пустая болтовня, ведь ты сама потакаешь его жестокости. Как там говорил один мудрец? Не помню имени. Земля теплая, когда ее греет солнце. А если наступает ночь, то она остывает. Земля зависит от солнца. Так не будь землей, будь солнцем!