Мрак по наследству. 2 в 1

Падалица Виктория

Кэсси красила ногти, сидя на диване, когда я вошла в дом. В комнате пахло ацетоном и цветочным мылом.

– Как дела в школе? – спросила она.

– Неважно… – я плюхнулась в соседнее кресло, поставив рюкзак на ковер, и теперь пыталась унять дрожь в руках.

– Неважно в смысле плохо, или… Ты выглядишь измученной. Что-то случилось? Твой кавалер не объявился?

– Нет. Мы переписывались с ним полдня, пока не кончились занятия.

– Если у вас все хорошо, тогда что?

– Роберт, дело в нем, он говорил

сегодня страшные вещи. Он свихнулся, по-моему.

– Какие такие страшные вещи? Сэм, ты хочешь меня удивить, чтобы я криво покрыла лаком ноготь? Не выйдет, меня не проведешь! Что он сказал?

– Ты все равно не поверишь…

– Отчего же? Роберт не может говорить глупые вещи, он неисправимый скептик и окостенелый консерватор. Он и шутит, порой, невпопад, будто с другого века пришел и не понимает современных анекдотов!

– Он предложил мне править адом вместе с ним, и он будет моим королем, а еще сказал, что испытывает ко мне вовсе не родственные чувства.

Кэсси задумалась, а потом с улыбкой выдала.

– Может, он имел ввиду подработку? Может, Роберт называет работу адским трудом? Ну обычную работу, как повар или разносчик газет…

– Не думаю. Он сказал, что я стану ему принадлежать скоро.

– Он приставал к тебе?

– Нет, он только говорил.

– Ничего себе шутка дня!

– Он не шутил! Я тоже сначала подумала, что он шутит и спросила его несколько раз, но он был предельно серьезен. Настолько, что я впервые в жизни испугалась его. Он вел себя не так, как обычно, сестра!

– Ну вот, опять ноготь изъелозила! – запричитала Кэсси. – Придется перекрашивать заново!

– Он сказал, что Эмма сегодня все пояснит о нем и о том, что ждет меня после дня моего рождения.

– Эмма? – удивилась Кэсси. – Она ведь уехала за границу.

– Он сказал, что она будет здесь сегодня вечером.

– Что ж, подождем и спросим у Эммы, что тут за дела такие!

– А ты не в курсе?

– Я? – Кэсси покосилась на меня, взяла телефон со столика, а затем выдала. – Не впутывай меня в эти сказки злой тети Эммы и строптивого Роберта! Ты считаешь меня умалишенной? Чтобы я поверила в этот бред? Я прямо сейчас наберу его номер, и мы все обсудим! Я скажу ему, чтобы не приставал к тебе больше со странными разговорами и что ты не понимаешь таких шуток!

– Не надо! Не звони ему! – попросила я. – Дождемся вечера! Вдруг, у Роберта и вправду такие плоские шутки, а мы тут нагородили не пойми, чего…

***

Мы с сестрой просидели в ожидании Эммы весь вечер. Но она не появилась. За окном разыгралась непогода: лил сильный дождь, туман окутал близлежащие дома и все вокруг поглотил во мгле; даже фонарь перед домом не был заметен и уже давно как утонул в пелене дождя.

Кэсси дремала под любимую телевизионную передачу, я же беспокойно перебирала пальцами край подушки, обдумывая услышанное от Роберта и глядя в экран.

Настенные часы, между тем, пробили полночь.

Кэсси неохотно приоткрыла один глаз, потом второй. Потянувшись, встала и в полудреме поплелась наверх, в свою спальню, нажав на пульте кнопку выключения телевизора.

Мы обе поняли, что Роберт ошибся, и Эммы не будет, по крайней мере, сегодня. Я последовала ее примеру и пошла в спальню.

Перед тем, как начала засыпать, на мой телефон пришло сообщение. Это был Граф. Он интересовался, не сплю ли я. Я ответила, что нет, но собираюсь, но не должна.

«Что-то случилось?» – снова от него сообщение.

«У меня небольшие проблемы. Потерялась в себе. Я не знаю, есть ли смысл в моих действиях, как и в жизни.»

«Ты умная девочка, и я знаю, ты примешь правильное решение. Что навело тебя на такие мысли?»

«Не стану отвечать. Мне не хочется говорить об этом, и, тем более, с тобой.»

«Почему? Я не достоин твоего доверия?»

«Наоборот, я верю тебе больше, чем себе. Не спрашивай, почему. Я уверена, ты не предашь меня и не бросишь в трудную минуту, но…

«Тебя кто-то обидел? Ты разочаровалась?»

«Это нельзя назвать разочарованием, скорее, порочная любовь, которая не имеет место быть. Невозможно…»

Не успела я дописать это сообщение, как от Графа пришло новое.

«Ты восполнила мою душевную пустоту внутри.»

«Твои слова напоминают мне о поступке одного человека.»

«Того, чья любовь к тебе порочна? Чем он обидел тебя?»

«Он оказался не тем, кем я его всегда считала.»

«Может, ты взглянула на него иначе, а он и был таким всегда? Каков будет твой ответ на оказание любезности встретиться со мной, дорогая?»

«Пока не могу сказать. Я должна кое-что осознать, а завтра напишу тебе сама и скажу, когда мы увидимся.»

«Буду ждать твоего ответа, прекрасная Саманта.»

«Я забыла, что ты знаешь мое имя. – действительно, я и впрямь забыла, что Граф называл меня по имени еще в первую нашу встречу. – А как твое? Ты скрываешь свое имя, а про меня ты все знаешь.»

«Спокойной ночи, красавица. Я люблю тебя. Твой Граф.»

«Любишь?»

Это высказывание смутило меня. Граф признался в любви? Мне? Не верится даже!

«Я не смею обидеть тебя своей любовью. Надеюсь, ты позволишь любить тебя и добровольно откроешь мне свое сердце, Саманта. Я и вправду люблю тебя и жду взаимности.»

«Приятных сновидений, Граф!»

Его признание растрогало меня, и я отвлеклась от печальных мыслей, наряду со страхом заполонивших голову. Отложив в сторону насущные проблемы, отчаянно требующие немедленного разрешения, я принялась мечтать о том, какой будет она, наша первая встреча с Графом без масок. Каким будет он, мой Граф, его лицо и глаза. Я была уверена, что человек с такой ранимой и немного наивной душой, и удивительным складом характера априори не может быть уродливым, о чем говорил его правильный завораживающий подбородок, чуткие губы и ослепительная улыбка. Может, Граф получил какое-то увечье, может, у него шрам на лице, или нет одного глаза, поэтому он не показывает своего лица?