Мракан-сити
Шрифт:
Прибывшие Спаун и Тень зашли в комнату, где происходило действо. Посмотрели, что творится, покачали головой и за ручку ушли. Их никто не заметил…
— А-а-а-а-а-а-а-а-а! — Бык смотрел на свою распухшую кисть (Кевин взял подаренную папой бейсбольную биту и нанес дяденьке травму), дул на нее, гладил поврежденные пальцы и… кричал, — А-а-а-а-а-а-а-а!
Бо-бо-бо-бо-бо-бо! Больно-о-о-о-о-о-о-о!
Злодей думал, что сейчас притворится бомжом или, того круче, обеспокоенным открытой дверью новым соседом. Но из кармана выпал пистолет. Джоанна решила — надо звонить в полицию!
А Бык все орал и орал…
Узнав об аресте одного из должничков, самый неоднозначный персонаж департамента, лейтенант Эсмонд Фернок, поплатился настроением и планами на следующую неделю. Хитрый коп по полной тряс конторку Майро, финансы доставал ныне арестованный Стефан Ричер/Бык, а теперь Гипнотизер лишился посла, что несколько усложнит переговоры.
Но деньги мошенника забылись так же быстро, как и вспомнились. Причина — появившийся в кабинете Бёрк. Лицо офицера выражало наивысшую степень беспокойства, и Фернок даже не стал возмущаться, что он опять забыл о правилах приличия, как, к примеру, «постучать, прежде чем войти».
— Что такое? — спокойным голосом спросил лейтенант, спокойным и даже приятным.
Уолтер положил руку на сердце:
— Узнаете, вот, честное слово, либо забоитесь, либо не поверите…
Хозяин кабинета выкинул смешок:
— Скорее, второе…
— Ладно, милый друг, раз уж пришел, то говори, по какому вопросу. Вялотекущую недосказанность не люблю, такое действует по принципу снотворного…
И в чем-то Эсмонд был, несомненно, прав, судя по сонным глазеночкам Бёрка, который сначала подумал, с чего начать свой рассказ, и только потом раскрыл всю колоду.
— Я сделал так, как вы говорили.
— В смысле?
— Забыли, что ль?
— Ну, допустим, держать в черепном ящике все подряд я не могу. Что сделал-то?
— Допросил докторов Антнидаса…
Затем последовал еще смешок. Второй по счету.
— А? Так это я не забыл…
Лицо Уолтера выразило недоумение:
— А что тогда?
— То тогда. Все я помню. Просто не поверил, что сдержишь слово. И, зная вас, как облупленных, не удивился бы…
— А как же деньги?
— А что деньги? Скажешь, не мог их присвоить?
— Можно узнать, вы всех людей на этой грешной земле считаете безответственными и ворами?
Фернок дал наиболее близкий к истине ответ, а явное преувеличение означало иронию:
— Почему всех? Себя же не считаю…
— Итак, офицер, ближе к сути. Что сказали халаты? — не дав собеседнику ответить, Фернок продолжил красноречивое разглагольствование, — Судя по тому, с каким видом ты явился, с таким, что словно по тебе проехались, в дурке от чаевых не отказались.
— Не отказались…
— Выкладывай…
Уолтер выложил все за шесть минут.
Лейтенант очень эмоционально, очень громко отреагировал на услышанное. Его так это взбесило, что он чуть не… Впрочем, неважно.
Его можно было понять. Любой человек с ферноковским темпераментом не отнесется бесчувственно к подобным заявлениям. Но… прошла минута-другая и он поутихнул. Правда, не перестал осыпать Уолтера критикой за кое-какие моменты…
— Ты хоть понимаешь, идиот, хотя бы капелькой своего зачаточного мозга, что если все так, как ты мне наплел, то, быть может, уже поздно к ней идти?
— Что…
Бёрк слова не успел молвить в оправдание, как был перебит:
— Ничего! Ты мне когда это сказал? Только что! А когда наведывался в клинику? А? Три дня назад? — Фернок привстал, начал махать перед носом «накосячившего» указательным пальцем, — Доктора-то не дураки, в отличие от тебя. На то хитрецы и есть, что котел варит. Чем хитрее, тем легче жить, чем легче жить, тем сильнее срать на мораль. Им платят, может, и регулярнее да больше, чем ты да один раз! Они ведь наверняка все передали этому уроду!
Голос погрустневшего офицера был в четыре раза спокойнее голоса Эсмонда Фернока:
— Вы думаете?
— Сто процентов даю. И доложили прокурорскому не когда-нибудь, а сразу после твоего ухода.
— Но если вы думаете, что девушку могут убить, то…
— Если уже не убили. Ты мне должен был доложить сразу, понимаешь? Сразу! А не только сейчас!
— А почему вы вообще такое допустили?
— Потому что просек ситуацию.
— В смысле?
— В прямом! Сам-то еще с ума не сошел? Если всё говно, которым ты мне сейчас вынес мозги, не преувеличено десятикратно, не придумано тобой в первом приступе сперматоксикоза, если ты, офицер, не ширнулся чем-нибудь легкодоступным, прежде чем войти сюда, то, увы, дружище, мы имеем дело с очень умным, но беспринципным ублюдком! — последние слова, как показалось Уолтеру, лейтенант произнес с какой-то неясной восторженностью, охватившей и без того возбужденный рассудок, — Труп римлянина вспомнил. Целый маньяк нарисовывается…
Офицер минут десять смотрел Ферноку в лицо, практически не отрываясь, до тех пор, пока тот не сказал, что они будут делать.
— Идем!
— Куда?
«Тот» был до фэнтезийности решителен и неустрашим:
— В чертовку клинику. Скарлетт твою навещать. И заодно с врачами договариваться, но уже не подкупать. Довольно тратить деньги.
По дороге Фернок подхватил куда-то спешившего «месье» Блейка и велел присоединиться:
— Подождите, а куда мы? — ненастроенный на «экскурсии» Дэвид сомкнул брови и небесталанно изобразил недоумение.
Фернок почти срифмовал:
— Меньше знаешь — лучше спишь. Иди молча и заткнись…
— Сделаем!
От «месье» разило алкоголем.
«Три мудреца» «выползли» из отдела, забежали в отделанный натуральной кожей салон Ford Crown Victoria (машина Эсмонда). Лейтенант вежливо попросил Бёрка сесть за руль, а в просьбе подчиненного «дать ему поводить» отказал и замахнулся кулаком.
Всю дорогу до Антнидаса они обсуждали свои личные проблемы, стыковки-несостыковки, выказывали пожелания о дальнейших деловых отношениях и просто юморили.