Мстислав Великий
Шрифт:
Мономашичи постояли и разошлись.
На другой день сыновей призвали к отцу. Призвали монахи, ибо старый князь был уже совсем плох. Братья с рассвета сидели в сенях, ожидая тревожного часа, и вошли в келью, ступая как можно тише и боясь вздохнуть.
Владимир Мономах, казалось, исхудал и побледнел ещё больше. Словно не человек, а бледная тень лежала на одре, вытянув пергаментно-жёлтые руки. Грудь еле вздымалась, при каждом вздохе слышались натужные хрипы. Нос заострился, веки потемнели. Он с
— Де... дети мои, — выдохнул он, и Мономашичи разом склонились ниже. — Пришёл мой час... Живите... вместе. Помните — вы... царского рода... Мономахова рода... я царём Руси был... патриарх меня венчал... вы — царевичи... избранные Господом... и Русью... Мстислав!
— Я здесь. — Старший сын коснулся рукой холодной ладони отца.
— Мстиславе... в Киеве сядь... Меня замени... Ты теперь старший. Братьям своим… заместо отца будь... Русь береги, не давай её… на поругание... А вы, дети, во всём его слушайте... Опосля тебя, Мстислав, Прополку княжить, после — Вячеславу... Живите дружно... ждите своего череда... по Правде чтоб... Меча друг на друга не подымайте... Андрей...
— Тут я, — молодой князь всхлипнул.
— Ляхов берегись... Юрий...
— Я здесь.
Мономах поискал глазами.
— Залесье... я там города рубил... и ты... руби... земля там... вятичи — племя гордое... Ты с ними... добром... Юрий!
— Здесь я!
— Свет, Юрий!
Братья невольно оглянулись — младший Мономашич стоял словно озарённый солнцем.
— Свет, — выдохнул Мономах, — отойди от света! В глазах темно...
Юрий шагнул в сторону от окна, которое закрывал широкими плечами.
Владимир Всеволодович Мономах, великий князь киевский и царь всея Руси, привстав, из последних сил потянулся к оконцу, распахнутыми глазами впитывая свет яркого весеннего солнца, — и рухнул на постель.
Братья несколько минут стояли вокруг, потом Мстислав потянулся и закрыл отцу глаза.
6
Гонец ворвался на Городище, отчаянно нахлёстывая коня. Заводной жеребец с трудом перебирал ногами. Привратник еле успел распахнуть перед всадником ворота.
— Где князь? — крикнул гонец, кубарем скатываясь с седла.
— В терему!
Гонец поспешил в сени. Торчавший на пороге холоп бросился вперёд, звать князя.
Всеволод Мстиславич сидел с Мирославом Гюрятиничем, старым боярином, обсуждая недавнее происшествие — холоп совершил кражу из Князевых даров, заменив дорогой мех чёрной лисы на простой, рыжий. Вора отыскали, но дело запуталось, ибо нашёлся нечистый на руку человек из купцов, который согласился за мзду на вора не доносить. А после его самого обокрали, причём когда он пошёл жаловаться, ему пригрозили, что в отместку расскажут о взятке и о том, что он покрывает вора, обокравшего самого князя.
Всеволоду Мстиславичу было скучно в Новгороде. Он мечтал о войне. Ему помнились походы на емь и ятвягов, и он ждал, когда снова можно будет собрать полки и отправиться в поход за славой. Свободное время молодой князь коротал, внимательно выслушивая подобные дела и вникая в следствие. Суд над вором и покрывавшим его мздоимцем должен был состояться завтра, а пока молодой князь слушал донос сотского Тука, коий и проводил расследование.
Всеволод даже обрадовался, когда услышал о гонце.
— Зови!
— Княже, — тот поклонился ниже, чем полагалось, ибо усталая спина отказывалась быть прямой, — из Киева я. От батюшки твоего, Мстислава Владимирича.
— От батюшки? — Весёлость Всеволода как рукой сняло. — Что случилось?
— Прибрал Господь к себе деда твоего, Владимира Всеволодича Мономаха. — Гонец перекрестился. Вслед за ним перекрестились Всеволод и Мирослав Гюрятинич.
— Когда случилось сие?
— На пятый день месяца майя. Поутру, перед полуднем. Скончался великий князь в Выдубицком монастыре, поставив вместо себя отца твоего, Мстислава Владимирича Белгородского. Тебя зовут проститься с дедом и на венчание нового великого князя.
Всеволод посмотрел на своего боярина. Это было настоящее событие — пусть и горькое, но коли отец станет великим князем, он будет наследником!
— Отдыхай покамест, — кивнул гонцу. — А ты, Мирослав, кликни людей — пущай в дорогу собираются. Сей же день еду!
Отпустив гонца и боярина, Всеволод прошёл к жене. Анна Святославна сидела в своей светлице и кормила грудью сына. Мальчик родился в день Усекновения Главы Иоанна Предтечи, посему его и назвали Иваном. Домашнее, княжое имя было Ивор, но мать звала его Иворушкой-скворушкой. Склонившись над сосущим грудь сыном, молодая княгиня ласково напевала ему песенку, которую ещё недавно сама певала, играя в куклы.
Сенная девка доложила о приходе князя. Анна радостно заулыбалась мужу, когда Всеволод переступил порог светёлки. Она плохо перенесла роды, долго была слаба, и муж первое время был с нею осторожен. Анна уже хотела сказать что-то весёлое, но заметила тревогу в глазах и перестала улыбаться.
— Случилось что-то, Всеволод?
— Великий князь умер. В Выдубичах.
— Ой! — Анна прижала к себе сына.
— Отец к себе зовёт. Он теперь великий князь. А я — наследник его.
Всеволод посмотрел на сына, и Анна гордо выпрямилась. Её муж — наследник великого князя и сам будет великим князем. А там, Бог даст, — и сын. Нет для матери лучшей доли, чем величие её детей!
— Надо ехать, Аннушка.
— Поезжай! — обрадовалась она.
Час спустя Всеволод стоял перед боярской думой. Рассевшись на лавках, бояре выжидающе смотрели на него. Упреждённые Мирославом Гюрятиничем, они уже знали о смерти Владимира Мономаха и ждали, что скажет им молодой князь.