Мстительница
Шрифт:
— Если ей еще покрасить волосы в черный цвет, вас не отличит даже лучший физиономист, — продолжал беззастенчиво обсуждать внешние данные Тамары Петр, не забыв в то же время гостеприимно указать ей на узкий диван. — Располагайся. Поговорим о наших делишках. Кофе не предлагаю — у меня его нет. Чаю тоже. Ничего нет, — театрально развел он руками. — Даже супруги.
«Если это намек, — недовольно поморщилась Тома, — то, парниша, ты угодил в молоко. Здесь тебе ничего не обломится».
Новый знакомый с первого взгляда вызвал у нее антипатию, и с каждой секундой это чувство крепло, вплоть до того, что уже минут через пять Тамара с отвращением представляла, как с сегодняшнего дня будет
«Неужели Вика допустила с этим Петром ту же ошибку, что и я неделю назад с двумя сопляками, которым дала скопировать зип? Вот только ее ошибка может нам стоить гораздо дороже, чем моя».
Ох, как не нравился Тамаре этот частный детектив Петр!
Она вопросительно посмотрела на Викторию. Та ответила ободряющей улыбкой, подмигнула и перевела взгляд на усевшегося рядом с Тамарой Петра.
— Итак, дорогой? Каковы результаты? По телефону ты вчера мне похвастался, что за две недели накопал на пять уголовных дел и один грандиозный скандал федерального уровня. Действительно, так? Или преувеличиваешь?
— Скорее, преуменьшаю, — резко изменив игривый тон на деловой (более того, официальный), ответил Петр.
Тамара с неприязнью отметила, что Энглер, оказывается, имеет дела с этим «Гудвином» уже две недели. И ведь, стервоза, до вчерашнего дня не обмолвилась ни единым словечком!
— В общем, так, Вика, — тем временем продолжал детектив. — Считая, что занимаюсь обыденным делом, я с твоей легкой руки наткнулся на такую клоаку, что не знаю, как теперь поступить. Пока не поздно, у меня еще остается на выбор несколько вариантов. Давайте-ка вместе обсудим всё по порядку.
— Давай, — охотно согласилась Виктория. — Начинай, Арчи Гудвин. Чего тратить время?
— Вариант первый и наиболее приемлемый для меня: я возвращаю аванс, не даю тебе никакой информации и отказываюсь от дальнейшей работы.
— Боишься обжечься?
— Я просто не сомневаюсь, что если начну копать дальше, то даже не обожгусь, а обуглюсь. И вы вместе со мной. Какова перспективка — три головешки?
— Так горячо? — На лице Энглер не отразилось не единой эмоции. Впрочем, так же, как ни единой эмоции не прозвучало в голосе детектива.
— Как в мартеновской печи, — бесстрастно ответил он. — Итак, это вариант номер один. Что скажешь?
— Скажу: он не принят. Что там еще ты припас для меня? Вариант номер два…
— …наиболее глупый, — продолжил за Викторию Петр. — Вот что он из себя представляет. По закону, о любом преступлении, раскрытом в результате моей частно-розыскной деятельности, я обязан безотлагательно доложить в органы внутренних дел или в прокуратуру. Здесь у меня на выбор есть лишь Москва. Федералы. Тогда вполне реальна надежда на то, что клоаку разворошат, а мерзавцев, которых вы ищете, отправят на нары. Пожизненно. Тебя такой исход не устроит?
— Нет, не устроит, — покачала головой Энглер. И на ее доселе бесстрастном лице Тамара отметила легкую тень озабоченности. — Объясни мне, почему федералы? Москва? В Питере стрёмно?
— В Питере может не прокатить. У меня есть серьезные опасения, что здесь у тех, на кого мне удалось выйти, очень надежная крыша. Их потери
— И что же за клоаку такую ты раскопал, господин частный сыщик? — задумчиво пробормотала Виктория. — Это оружие? Дурь?.. [48]
— Не спеши, пожалуйста, Вика, — перебил ее Петр. — Со временем ты всё узнаешь. А сейчас перейдем к третьему варианту. И последнему… — Выдержав эффектную паузу (в меру длинную, в меру короткую), он торжественно объявил: — Я продолжаю работать. Несмотря на то, что боюсь. Несмотря на то, что не хочу умирать молодым. Несмотря на то, что имею серьезные опасения, что подобный орешек нам не разгрызть. Но есть причины, которые перевешивают всё это. Первая: я уже слишком много узнал и теперь это висит тяжеленным булыжником у меня за плечами. Если я ничего не предприму, чтобы его сбросить… Нет, лучше сдохнуть, чем жить с таким грузом. Вторая причина: тому человеку, который вывел тебя на меня с твоей просьбой собрать материал на этих Светлану и дядюшку, я неосмотрительно дал слово оказать тебе любую поддержку не только в их поиске, но и во всём остальном — ты понимаешь, о чем говорю. Так вот, отречься от этого слова, не потеряв к себе уважения, я не могу. И, наконец, причина третья и последняя. Меркантильная. Я продолжаю работать потому, что ты, Вика, в связи с изменением обстоятельств, увеличиваешь мой гонорар в десять раз. По рукам? Ты не против?
48
Дурь (нарк.) — наркотики.
— Нет, не против, — и не думая торговаться, согласилась Виктория. И сразу взяла быка за рога. — Моральная и финансовая стороны сделки к нашему с тобой обоюдному удовлетворению согласованы. Никаких договоров, надеюсь, подписывать не придется?
— Шутишь? — гулко хмыкнул Петр. — Я даже не интересуюсь насчет следующего платежа.
— Не беспокойся, не кину. Получишь платеж. А сейчас давай выкладывай всё, что успел накопать. И что же это за ужасающая клоака, о которой ты талдычишь?
— Вика, я не скажу тебе больше ни единого слова. — Петр отрицательно покачал головой.
— Не поняла! — даже приподнялась в кресле Виктория,
— Ни единого слова, — повторил детектив, поднялся с дивана, подошел к Энглер и, наклонившись, что-то зашептал ей на ухо. При этом на губах у Виктории обозначилась глупенькая улыбочка, как будто ей сейчас говорили какие-то сальности. Но вот Петр распрямился, повернулся к Тамаре, бросил строгий взгляд на кота, поспешившего занять на диване то место, где только что сидел хозяин. — Ну, всё, девчонки. Идите домой. Жду звонка завтра. И заезжайте. Можно вдвоем, но лучше, чтобы только Тамара, — подмигнул он ей, вновь входя в образ рубахи-парня. Без кофе, без чая и без жены. Ну прям мечта любой засидевшейся на выданье девы…
— Томка, вперед, — Энглер выпорхнула из кресла, Тамара резво устремилась следом за ней и едва успела на ходу бросить: «Пока», как за спиной уже захлопнулась входная дверь. К тому моменту Виктория уже жала на кнопку вызова лифта. А еще через минуту, спустившись с девятого этажа многоквартирного дома, она достала из незапертого почтового ящика с номером «146» и безграмотной надписью «Fuckin schit» конвертик с дискетой. Радостно продемонстрировала его своей спутнице и, улыбнувшись: