Мстительные духи
Шрифт:
Харуто подошел к служительнице, они поклонились друг другу.
— У вас тут ест храм шинигами? — спросил он.
Служительница посмотрела на него и охнула, ее большие глаза посмотрели на Шики на его плече. Она рьяно закивала и указала наверх.
— Этажом выше? — спросил Харуто.
Женщина снова кивнула. Харуто знал, что священники часто давали клятвы, как дал Гуан, но клятва молчания казалась почти такой же глупой, как клятва его друга не ругаться. И все же он предполагал, что клятва показывала верность делу, ведь ты отдавал то,
На втором этаже он не обнаружил храма шинигами, и Харуто пришлось спросить у другого священника, где его найти. Этот священник не молчал, но старик мало говорил. Он кусал губу, смотрел на Харуто, щурясь. А потом он прогнал Харуто к открытой двери и казал поспешить. Наверное, мужчина плохо принял его из-за Шики. Люди часто реагировали на духа или восторгом, или подозрениями. Священник выбрал второе. Харуто скрипнул зубами от глупости людей.
В комнатке было тесно, чуть больше шкафа. Коврик для молитв был мягким, красным, и храм был маленькой обветренной каменной статуей босого старика, сидящего за деревянными дверцами. Свеча мерцала у ног статуи, бросая тени на стены. Харуто опустил посохи перед храмом. Шики заворковала, спрыгнула с его плеча на колено, дрожа.
— Не знаю, почему ты так нервничаешь, — сказал Харуто. — Это на меня он будет злиться.
Харуто взял обеими руками статую шинигами.
— Оморецу, — прошептал он камню и опустил его на храм.
Комнатка потемнела, огонек свечи стал меньше, словно боялся, как Шики. Харуто услышал за собой шаги, ощутил присутствие за плечом. Едкий запах горящего можжевельника наполнил комнатку. Когда Оморецу заговорил, его голос был хрустом бумаги, брошенной в огонь.
— Ты сломал один из моих посохов.
Харуто пытался подавить покалывание на коже. Он не смог, поежился. Было что-то неправильное в близости к шинигами. Жнецы не принадлежали земле, и земля умирала вокруг них. Даже ароматный воздух ощущался затхло.
— Это был не я. Это… — Харуто пожал плечами, подавляя недовольство. — Не важно. Мне нужно, чтобы вы сделали их снова целыми.
Оморецу прошел по комнате и встал перед своим храмом, глядя на себя в миниатюре. Он был уродливым духом. Древняя морщинистая кожа, сгорбленная спина, выпирающий живот. Лохмотья. Голова была слишком большой для его тела.
— Иди сюда, моя маленькая шикигами, — Оморецу протянул кривую ладонь, ногти были желтыми и в трещинах.
Шики свистнула и сжала кимоно Харуто.
Оморецу смотрел на духа, улыбнулся желтыми зубами за обветренными губами.
— Живо.
Шики снова свистнула, но не могла перечить Оморецу, как и Харуто. Они оба принадлежали шинигами. Шики спрыгнула с плеча Харуто, как марионетка, за чьи нити потянули. Она опустилась на руку Оморецу. Она забралась на его плечо, и шинигами развернулся и сел перед Харуто, скрестив ноги. Его глаза были темно-карими, хитро блестели. Все шинигами были хитрыми духами, потому владыка небес запретил им носить обувь. Харуто был уверен, что пропустил часть истории, но это было не важно.
— У тебя тяжелое бремя, да? — спросил Оморецу. — Ёкай сильный, хочет вернуться. Он ищет на небе способ вернуться, но еще не понимает, что ему ничего не нужно делать. Я вижу нить между вами, она натягивается сильнее с каждым днем, — Оморецу коснулся кривой ладонью чего-то над головой Харуто. Харуто ощутил, как гнев вспыхнул в его венах, как и желание навредить кому-то. Он стиснул зубы и глубоко вдохнул, гнев угас. Оморецу рассмеялся над ним.
— Ты будешь чинить посохи ли нет? — спросил Харуто.
— Всегда такой напряженный, — сказал шинигами, махнул ладонью над посохами и вернул в них стихии. У шинигами это не отняло силы. — Готово, — Оморецу встал, суставы скрипели, но он не показывал боли. Он почесал кривой ладонью голову Шики. Маленький дух дрожала от отвращения. — Что случилось с онрё, за которыми ты следовал? Ты ни одного ко мне не отправил.
Харуто указал на ритуальные посохи.
— Я убил одного из них, но другие пытаются освободить Орочи из темницы.
Оморецу сел на корточки перед Харуто и посмотрел в его глаза. Шики с дрожью засвистела и сжалась в комок шерсти на его плече.
— Нужно их остановить. Орочи нельзя освобождать.
Харуто задумался. Он соглашался с Оморецу, но явно по другим причинам. Если Орочи будет свободен, он точно отомстит людям, и десятки тысяч умрут. Но Оморецу был шинигами, лордом смерти, ему было плевать на смерти сотен тысяч. Что-то еще было на кону, он что-то упускал.
— Это не так просто, как звучит, — сказал Харуто. — Лидер онрё — тэнгу.
Оморецу зарычал.
— Демоны! Что она затевает?
Харуто растерялся. Вестник Костей был мужчиной.
— Она? — спросил он. — Кто?
Оморецу взглянул на него, но не ответил. Он снял Шики с плеча и бросил на колени Харуто.
— Твой дух-спутник может убивать демонов, как и ёкаев, — буркнул шинигами. — Используй ее, но будь сторожен рядом с тэнгу. Демоны — не духи. Они не скованы теми же правилами.
Харуто слышал о демонах, но лишь неясные угрозы. Многие использовали, чтобы юные шинтеи вели себя честно. Выполняй клятвы, или боги проклянут тебя, и ты станешь демоном. Он не бился с демонами раньше. От мысли об этом он ощутил страх.
— Что такое, Оморецу? Что ты не говоришь мне?
Шинигами фыркнул.
— Многое, человечек. Тэнгу — демоны. Они служат владыкам ада, понимают они это или нет. Демоны устраивают хаос и страдания там, куда идут. Существо, на которое ты охотишься, не остановится ни перед чем, чтобы разбить равновесие небес и земли, — он прошел мимо Харуто и пропал. — Останови онрё. Останови тэнгу. Убей их всех. И не дай им освободить Орочи, — его голос утих, в комнатке стало светлее. Харуто оглянулся, он снова был один. Он вздохнул, отклонился и лег на пол, смотрел на паутину в углах потолка.