Мстительные духи
Шрифт:
Шики забралась на его грудь, под его кимоно. Она дрожала. Убить онрё, убить тэнгу и не дать им освободить Орочи. Это было его целью, но теперь нужно было не просто снять бремя Тяна. Это был приказ его покровителя-шинигами, единственный приказ, который дал ему Оморецу за все время. Приказ убить онрё. Приказ убить Изуми.
Он не мог ни игнорировать, ни перечить этому.
* * *
Мечи торчали из земли, как зубы на гребне. Кира шла за Янмей среди них. Янмей стала такой хрупкой, словно подавление ци позволило ее возрасту поглотить остатки ее бодрости. Кира обошла
Не так давно Янмей была бодрой, кипела здоровой энергией. К Хэйве учили использовать техники и уважать силу, которую они давали, но это не означало, что наставники не показывали порой свои навыки. Каждый год проводился турнир, и каждый сенсей, кроме Мудреца, участвовал. У Киры было мало друзей в Хэйве, и она сидела одна и смотрела дуэли. Мастер Канг всегда был самым жестоким, быстрыми и мощными ударами побеждал своих противников — и друзей. Мастер Акнар, наставник из Морского народа со светлыми волосами и голубыми глазами, всегда проигрывал в первом раунде. Мастер Огава любил поражать учеников яркими техниками, но проигрывал в физическом поединке. Было увлекательно смотреть на то, как они щеголяли навыками.
Янмей побеждала три года подряд. Три года никто не мог одолеть комбинацию огня и боевых навыков. А потом она стала угасать, огонь тускнел, ожоги не заживали. Многие ученики не заметили, думая, что наставники стали лучше, но Кира знала правду и умоляла Янмей поговорить с Мудрецом об этом. Через год Янмей уже не была яркой печью силы. Ее кожа стала морщинистой, спина сгорбилась, огонь угасал. Мудрец сказал, что техника вредила ей. Она закрыла ци, но это сделало ее слабой. Ее техника была в ее крови, часть ее ци, неотделима от нее, но и убивала ее.
Гуан и принц шли среди мечей. Гуан замер, осмотрел меч и тепло улыбнулся, словно вспомнил его, хотя Кира заметила, что он его не коснулся, как и других мечей. А вот Кацуо трогал все мечи, оставляя их дрожащими, словно играл.
Кира подошла к Янмей, тонкий покров снега хрустел под ее ногами.
— Нужно идти, — быстро сказала она, пока ее решимость не разбилась.
— Мы пойдем, — Янмей все еще была на коленях, поклонилась богу войны. — Как только Харуто закончит.
— Нам нужно уйти. Нам нужно найти Четвертого Мудреца под небесами, чтобы он исцелил тебя.
Янмей выпрямилась, кривясь от хруста в спине. Она улыбнулась Кире и указала на землю рядом с собой. Кира не хотела ждать. Она не хотела сидеть и молиться. У нее было слишком много энергии для этого. Но она подошла к храму, опустилась на колени рядом с Янмей и выразила уважение богу войны. Когда она выпрямилась, рука Янмей обвила ее плечи и притянула для объятий под тонким одеялом.
— Думаю, она была бы рада видеть нас тут вместе, — Янмей кивнула на храм.
Кира вздохнула и прильнула к Янмей. Она хотела плакать, кричать из-за несправедливости мира. Но это не помогло бы.
— Нам нужно найти Четвертого Мудреца.
— Знаю, — голос Янмей был тонким, как древняя бумага. — Может, наш общительный принц знает, где Мудрец, — она улыбнулась Кире. — Можно и спросить.
Кира чуть не подпрыгнула от радости. Ей нравились Гуан и Харуто, она была бы готова идти за ними до могилы Орочи, будь ситуация иной. Но если они могли найти Четвертого Мудреца и исцелить Янмей, это был важнее. Голосок в ее голове шептал, что это уведет ее подальше от онрё и ее проблем.
— Кацуо, — позвала Кира, выглядывая принца. Он стоял рядом с Гуаном, смотрел на юг в сторону входа на кладбище. Кира прищурилась, чтобы понять, что они увидели. Облако белого тумана поднималось от земли, темная фигура стояла в центре. Страх сдавил все внутри Киры, словно она съела что-то испорченное. Она услышала треск стекла.
Янмей с кряхтением поднялась на ноги. Она укуталась плотнее в плащ, шагнула к Кире.
— Что это? Не могу разобрать.
Кира была близка к тому, чтобы разбиться, но держалась.
— Это один из моих братьев, — сказала она, зная, что это было правдой, ненавидя дрожь в своем голосе. — Это один из онрё.
Кацуо оглянулся на Киру, темные глаза искали.
— Мы не должны, кхм, позвать оммедзи?
Гуан покачал головой.
— Старик говорит там с шинигами. Туда нельзя лезть.
— Хорошо, что у нас есть свой жуткий призрак, — Кацуо посмотрел на Киру. — Одолей его.
Кира покачала головой и огляделась в поисках помощи, зная, что вряд ли ее найдет. Кацуо не хотел биться, а клятвы Гуана не давали ему брать оружие. Янмей была не в состоянии, а Харуто оставался в храме. Она закрыла глаза и увидела свое отражение с темными глазами и зубами-зеркалами. Унгайкьо была там, ждала, чтобы забрать контроль. Мелодия песни унгайкьо доносилась откуда-то, тихая, как шепот в урагане. Она была рада, что не слышала слова. Она не хотела знать.
Она открыла глаза и посмотрела на приближавшегося брата. Теперь она видела его четко. Голова была лысой, кроме подковы черных волос, такие темные были раньше у Янмей. Он шел на деревянных высоких сандалиях, штаны были изорванными, подвязанными старой веревкой. Белая туника натянулась, была в дырах, живот торчал под ней. Пар окружал его, снег таял с каждым его шагом.
Янмей охнула и отпрянула на шаг.
— Невозможно.
Онрё замер в паре шагов от них, плюнул на снег, тот тут же растаял. Он сел на корточки и смотрел на них, челюсть двигалась, словно он что-то жевал.
— Кто из вас принц Идо Кацуо? — сказал он, огонь капал с губ.
Гуан и Кацуо переглянулись, и принц указал на Гуана.
— Он.
— Что? — рявкнул Гуан, повернувшись к Кацуо. — Морковка! Я похож на принца?
Онрё посмотрел на них, пока жевал.
— Я просто убью вас обоих, чтобы не ошибиться.
— Ох, помоги, Кира, — Кацуо отпрянул на шаг.
Онрё склонил голову и миг смотрел на Киру. Он широко улыбнулся.
— Ах, ты — моя новая сештренка, — он окинул ее взглядом, и Кире казалось, что по ее коже ползали жуки. — Думаю, мастер переоценивает тебя. Ты еще не готова.