Мучимые ересями
Шрифт:
Епископ оскалил зубы с выражением, которое никто никогда не смог бы спутать с улыбкой.
— Мы в неоплатном долгу перед добрым сейджином, — продолжил он, вспоминая донесения о личном оруженосце императора Кайлеба, балансирующего на перилах королевской ложи в Теллесбергском Соборе, с дымящимися пистолетами в руках, после того как он застрелил трёх добровольцев, которые подобрались действительно близко, чтобы физически наложить руки на богопротивного «архиепископа». — Не будь его, Стейнейр был бы мёртв в эту самую минуту. Придёт время, когда мы и с ним разберёмся, отче.
— Даже до нас дошли слухи о нём, — сказал Банар с обеспокоенным выражением лица. — Кое-что из того, что он должен был сделать, звучит
— О, я ни на секунду в этом не сомневаюсь, — ответил Хэлком. — Он необычайно ловок с мечом — и, очевидно, с этими «пистолетами», которые изобрели Кайлеб и его дружки — и у него невероятно раздражающая способность находиться в совершенно неподходящем месте в совершенно неподходящее время.
— Возможно ли, что ему… помогают справляться с этим, милорд? — спросил Банар очень осторожным тоном.
— Вы хотите сказать, отче, что он получает помощь от демонов? — спросил Хэлком в ответ и усмехнулся. — Я полагаю, что всё возможно, но я склонен думать, что суеверные люди слишком многое ему приписывают. Большинство «невозможных» поступков, которые он якобы совершил, скорее всего являются плодом чрезмерно активного воображения, чем реальностью! Задушить кракенов голыми руками? В одиночку перебить двести, триста — или даже пятьсот? — корисандийских моряков и морских пехотинцев на борту «Королевской Черис»? — Епископ покачал головой. — Атравес определённо сейджин, отче, и похоже, что нелепые легенды о боевых способностях сейджинов в целом, в конце концов, имеют под собой твёрдую основу истины. Но рано или поздно, он куда-то опоздает, или кто-то сумеет пробить мечом — или арбалетным болтом, или стрелой, или пулей — его защиту, и это будет конец сейджина Мерлина.
— Я уверен, что вы правы, милорд, но всё же…
Банар позволил своему голосу затихнуть, и Хэлком фыркнул.
— В настоящий момент, отче, целям Стейнейра, Кайлеба и их дружков явно подходит… подчёркивать, скажем так, способности и достижения Атравеса. В конце концов, он личный оруженосец Кайлеба. Поощрение людей думать, что он какой-то непогрешимый суперчеловек, вероятно, будет препятствовать прямым покушениям на жизнь Императора. Да и наличие кого-то, способного «чудесным образом» вмешаться и спасти Кайлеба или Стейнейра, это ещё один способ для них притвориться, что Бог действительно благоволит к их отступничеству. В конце концов, разве послал бы Он такого защитника, как «сейджин Мерлин», чтобы присматривать за Кайлебом, или спасти Стейнейра от неминуемой смерти, если бы Он не благоволил им? Так что вряд ли в их интересах преуменьшать его заслуги, не так ли?
— Полагаю, что нет, — с некоторым сомнением произнёс Банар, и Хэлком подавил вздох. Зацикленность настоятеля на явно превосходящих человеческие возможности способностях капитана Мерлина Атравеса только подчёркивала то, что только что сказал Хэлком. Многие из тех, кто поддерживал Кайлеба в его безумном, высокомерном вызове авторитету самого Бога, видели в Атравесе имприматур[4] одобрения Божьего. Было заманчиво воспользоваться беспокойством Банара и ему подобных и назвать Атравеса слугой демонов — или даже самим демоном. Во многих отношениях, это могло быть эффективным инструментом, особенно среди наиболее легковерных и малообразованных людей. Но прошло уже больше семисот лет с тех пор, как кто-то в последний раз видел настоящего демона. Навешивание ярлыков на Атравеса теперь, вероятно, привело бы к потере поддержки среди более образованных и информированных, а, если они собирались успешно бороться с расколом, они не могли позволить себе потерять эту поддержку. Кроме того, необходимо было избежать предоставления пропагандистам отступников возможности для высмеивания «нелепых заявлений» Храмовых Лоялистов, которую предоставили бы такие
«На самом деле, временами я испытываю сильное искушение подписаться под той же точкой зрения», — признался сам себе Хэлком. — «Например, я не собираюсь рассказывать Банару о том, как Мерлин «просто случайно» появился в самый последний момент, чтобы спасти этого ублюдка Маклина от костра, который мы ему устроили. Но если бы он действительно был демоном, то добрался бы туда вовремя, чтобы спасти оставшуюся часть их драгоценного Королевского Колледжа». — Епископ мысленно улыбнулся, вспомнив буквально десятилетия записей, которые сгорели в огне. — «Они никогда не смогут снова собрать всё это вместе, и настоящий демон распознал бы это и добрался бы туда на полчаса раньше или ещё быстрее. И настоящий демон просто устроил бы так, чтобы наших братьев арестовали — или убили — ещё до того, как они подобрались достаточно близко, чтобы нанести удар по Стейнейру. Убийство их тем способом, каким он на самом деле это сделал, было, конечно, впечатляющим, но предоставление нам возможности приблизиться к нему так близко, только доказало насколько глубоко — и целеустремлённо — противостояние их драгоценной «Церкви Черис» на самом деле».
— Поверьте мне, отче, — сказал он вслух, — Бог не допустит никакого вмешательства демонов. Во всяком случае, открытого. Стейнейр прав по крайней мере в одном отношении, гори он в Аду. Бог действительно создал Человека со свободной волей. Это проявление свободной воли людей, которые добровольно приняли зло, с которым мы сталкиваемся, но Бог не позволит демонам открыто вмешиваться на стороне богохульства и ереси. Если бы этот «Мерлин» действительно был демоном, мы бы увидели ангельское вмешательство, чтобы справиться с ним. Книга Чихиро говорит об этом совершенно ясно.
— Да. — Банар заметно оживился. — Да, милорд, это правда. Мне не следовало забывать об этом. Я полагаю, — он почти застенчиво улыбнулся, — что я был так потрясён тем, что происходит, что я начинаю бояться теней.
— Вряд ли вы одиноки в этом, отче, — сухо заметил Хэлком. — С другой стороны, в некотором смысле это только подчёркивает то, что я говорил ранее о нашей потребности в защищённой сети связи. И, честно говоря, в том, что, я полагаю, вы могли бы назвать «явочными домами», где те, кто открыто нападает на силы отступников, могли бы почувствовать себя в безопасности между атаками. Что-то такое, где они смогут собраться и восполнить свою веру и духовную целостность, прежде чем снова пойти на встречу с раскольниками.
— Да. — Банар кивнул, сначала медленно, но с нарастающим энтузиазмом. — Да, милорд, я понимаю. И как бы мне ни хотелось самому нанести один из этих ударов, совершенно очевидно, что мой долг — служить как можно более эффективно. Не говоря уже о том, что, насколько мне известно, вы единственный законный епископ, оставшийся во всём Королевстве. Таким образом, любой человек, истинно преданный Матери-Церкви должен, очевидно, поставить себя под ваше руководство.
— Я верю, что в этой проклятой «Церкви Черис» священнослужителей, которые в глубине души согласятся с вами в этом вопросе найдётся много больше, чем мечтают Кайлеб и Стейнейр, —— жёстко сказал Хэлком. — И то, что они хранят свою веру в тайне, надёжно спрятанной — это хорошо, по крайней мере сейчас.
Банар кивнул, и ноздри Хэлкома раздулись. Затем он слегка встряхнулся.
— Тогда так, отче, — сказал он более оживлённо. — Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, но могу сказать вам, что у нас в Черис есть по крайней мере один или два довольно богатых сторонника. Некоторые из них готовы поставить это богатство на службу Храмовым Лоялистам. Очевидно, мы не можем допустить, чтобы кто-то из них внёс слишком большой вклад.
Банар выглядел немного смущённым, и Хэлком покачал головой.