Мудрец. Сталкер. Разведчик
Шрифт:
– Вы на что намекаете, ваше преосвященство?! Мы к этому имеем такое же отношение, как шевалье де Мезон-Руж к «Водоканалу»! Во всех свиней вселяться никаких ресурсов не хватит! «Земля пуста и безвидна» – это не наш метод! Уес! С кем тогда прикажете работать?
– Работничек нашёлся, – сказал Илларион. – Проморгал Судный день, пропил, проблядовал, на колеснице гордо проездил…
– Да кто бы ты без меня был? – обиделся Денница.
– Ну давай ещё при честном народе счёты сводить, – сказал анахорет. –
Киджана оторвался от выпивки и закуски. Он встал, схватился за ассегай и направил его на капитана.
– Узнал! – воскликнул лайбон. – Тебя узнал! Ты доробо! Ты убил маму моему слонёнку!
Я повис на одной руке вождя, отшельник на другой, вооружённой. Илларион что-то прошептал на ухо Киджане – тот обмяк, покорно отдал копьё и сел.
– Вот же де ла Тремуй придурочный! Натуральный Теофиль Готье! – проворчал Светозар Богданович и выполз из-под дивана.
– Держишь форму, – похвалил отшельник.
Я в ужасе сидел между ними и крутил в пальцах пустую рюмку. За правым плечом, за левым плечом… Эпилог на небесах…
Барабан за дверью стал бухать ещё чаще.
Лайбон снова встал, гремя ожерельями.
– Надо делать пляску дождя. Пора, – сказал он и устремился в зал.
– Только без этих ваших жертвоприношений, – сказал вслед Илларион.
– А вы-то куда смотрели? – укорил я отшельника.
– Мы? – удивился он.
– Ну да, – сказал я. – Ведь вы же с капитаном это… Антагонисты по идее…
Анахорет рассмеялся.
– А-а, вы в этом смысле… Но я ведь, понимаете, Роман Ильич… Я не то и не другое. Я, скорей, судьба… Так будет точнее.
– Чмо ты шестикрылое, – злобно буркнул Денница. – Не горяч ты и не холоден…
Отшельник показал ему кукиш.
– Не наглей! Я ведь и твоя судьба! – напомнил он.
– А как же… Отчего вы с ним водку пьёте? – спросил я.
– Жара и холод, серп и молот не так различны меж собой, – задумчиво сказал Илларион. – Оба обрусели…
– И что же вы в качестве судьбы можете мне посоветовать?
– Помилуйте, Роман Ильич! – воскликнул отшельник. – Да когда же это судьба кому чего советовала? Она свершается, и всё.
– И так, борода, мы для тебя расстарались! – сказал Денница. – Ты думаешь, красавица моя «Герцогиня» случайно возле той опоры оказалась? Случайно пролетел лесовоз? Случайно его высокопреосвященство с медведицами на нас вышло? Могло бы, кстати, и поторопиться, а то прикончили бы нас эти чумазые…
– Занозу у Марфы из лапы вынимал, – развёл руками Илларион. – Но поспели ведь!
– Поспели! А нервы-то у меня не казённые! Театральные эффекты любим, «Комеди Франсез» устраиваем? Уес?
– А, тебе не угодишь…
– Кстати, как там звери? – зачем-то спросил я.
– Патрулируют Желанное, – сказал отшельник. – Наркоманов совсем отвадили от посёлка…
– Цыгане даже пикет устроили возле мэрии, – добавил капитан.
– Господа мои, – сказал я, – а мне-то что делать? Тоже пикеты устраивать?
– Нет смысла, – вздохнул Илларион. – Хоть каждый день. Тех, кто протестует против Химэя, нынче даже в обезьянник не бросают. Возмущённый народ сам, своими руками расправляется с нигилистами. Всякие там «Молодёжь России – за Простор» и так далее. Хотя молодёжи-то как раз Биг Тьюб и не светит…
– Так существует Химэй или нет? – заорал я.
– Ну, Роман Ильич… Вы же серьёзный человек… Вы взрослый человек, в конце концов… Да вы хоть прочитали то, что вам Панин оставил?
– Ничего он мне не оставлял, – сказал я. – Обещал только…
– Как же не оставлял, – сказал отшельник. – Вот же она…
Он протянул татуированную руку и снял мой чвель. Потом сделал какое-то движение, и бирка распалась на две половинки. На срезе одной половинки что-то торчало…
– Флешка! – сообразил я.
– Вы ленивы и нелюбопытны, – сказал Илларион и снова собрал чвель. – Нажмёте вот здесь – и знакомьтесь. Презабавное чтение…
– Ничего забавного я в нынешней ситуации не вижу, – сказал я. – Каким образом эта флешка попала к сикхам?
– Да кто вам сказал, что она попала к сикхам? – спросил отшельник.
– Кто же индийским чертям такую дорогую вещь доверит? – поддакнул Денница. – Сергей Петрович за неё… О!
– А как же Марфа… Ведь она…
– Марфа у меня дама хозяйственная, – сказал Илларион. – Она её, видно, с ветки сняла… Ведь вертолёт как раз над этими местами взорвался…
Я вспомнил адвоката: «с крыши блокпоста»…
– Выходит, она почти год на ветке провисела? – сказал я. – Таких совпадений не бывает!
– Судьба-а! – хором пропели отшельник и капитан.
– Господи, – сказал я. – Не может этого быть. Да и вас не может быть, я скорее в Химэй поверю, чем в то, что вы… Вы что – за душу мою сражаетесь? Тоже нашли ценность…
– Да Роман Ильич, – сказал анахорет, – какую душу? Что вы себе вообразили? Просто в клубе накурено, как в солдатском сортире, вот вы травкой и надышались, вот у вас глюки и полезли без привычки…
Тут в кабинете погасла люстра. Музыка смолкла, а в зале раздались возмущённые вопли и женский визг.
– Что-то непорядок, – сказал отшельник. – Пойдём поглядим, хоть и не видно ничего… Стол не свороти, Денница безрогая…
Я пошёл, как запомнил, в угол и растолкал Борюшку:
– Пойдём, пойдём, кончилась гулянка…
Мы вышли в зал. Танцоры продолжали что-то орать, а сверху летели холодные острые струйки.
– Наколдовал-таки дождь кореш твой бесштанный, – сказал капитан.