Муха с капризами (с илл.)
Шрифт:
Но сдаваться он не желал. Мчался за Тузиком, не сводя глаз с его мелькающего хвоста.
«Берегись!» — крикнул Тузик.
Увы, было уже поздно.
Микадо с разгона стукнулся головой о столб. Отлетел и кубарем покатился под сарай.
Собаки остановились.
«Вот сейчас визгу будет! — шепнул Рыжий Тузику. — Ещё бы — такой маменькин сынок!»
Но «маменькин сынок» даже не пикнул. Хотя ему, видимо, было очень худо. Он с трудом приподнялся. Попробовал встать.
«Посиди минутку, пусть головокружение пройдёт!» —
«Ничего страшного!» — успокоил его Микадо. Он поднялся, подошёл к друзьям и сказал: «Извините. Я сам виноват. Давайте дальше играть».
«Вот видишь? Если бы ты так треснулся головой о столб — было бы тут визгу! Все собаки в городе знали бы, как тебя обидели! — уничтожил Тузик Рыжего. — А ты парень что надо! — с уважением обратился он к Микадо. — Пошли играть!»
Снова началась гонка.
Селезень Кашперек из-за решётки курятника следил за собачьей забавой и нервничал.
«Меланка, — крякнул он жене, — мне кажется, на дворе три собаки. А этого косматого я ещё никогда у нас не видел!»
«Ты прав, муженёк, этого косматого ты ещё никогда не видел».
«Где много собак, уткам жить нельзя никак!» — проговорил Кашперек, большой любитель утиных поговорок.
«Где много уток, собакам не до шуток», — не совсем точно повторила Меланка.
Но не только утки с интересом следили за собачьей игрой. Посматривала на псов с крыши дровяного сарая и Имка. И ей очень не понравилось, что собаки подняли возню и шум.
Развеселившийся Микадо яростно тявкал.
«Эй ты, новенький! — крикнула она сверху. — Перестань лаять!»
Новенький, то есть Микадо, даже не услышал её и продолжал тявкать в своё удовольствие.
Имка повторила предупреждение. Видя, что это не помогает, она молнией обрушилась на собак.
Тузик и Рыжий, струсив, поджали хвосты и убрались под террасу.
Имка подскочила к Микадо и хлопнула его со всего размаху по мордочке.
Микадо бросил на неё грозный взгляд. «Как ты смеешь?» — тявкнул он. И бросился на кошку. Прежде чем она успела опомниться, японец схватил её за шиворот.
Трогать Имку было весьма и весьма небезопасно. Что правда, то правда, Микадо вначале удалось сбить кошку с ног и попортить ей причёску. Она, по-видимому, была ошеломлена его дерзостью. Но вскоре она пришла в себя. Как, эта крошка, этот пришелец осмелился напасть на неё, Имку?
Кошка мигом вывернулась и очутилась на спине японца.
Она даже не шипела, не фыркала. Била, била и била. «Ой, ой, ой! — сочувственно скулил Тузик. — Имка, — пробовал он её убедить, — он не здешний, он не знал…»
«Теперь будет знать!» — отозвалась наконец кошка, бросила свою жертву, прыгнула на забор и принялась вылизывать и причёсывать свой растрёпанный мех.
Микадо поднялся, сел, оглянулся кругом. Ему основательно досталось. Кошка здорово избила и исцарапала его. Из разодранных ушей капала кровь.
«Больно?» — спросил подошедший Тузик.
Микадо молча подошел к миске с водой. Напился. Оглянулся. Подбежал к забору, где сидела кошка, и крикнул:
«Мы ещё встретимся! Не думай, что дело кончено!»
Он даже попробовал вскочить на забор! Но где ему было достать кошку, которая сидела в трёх метрах от земли.
Тузик пытался утихомирить своего нового друга. «Микадо, перестань! Ты не знаешь, кто такая Имка! — объяснял он. — Ведь она тебя так отлупит, что век не забудешь!»
Тут с забора отозвалась Имка:
«Не вмешивайся! Пусть попрыгает. Пускай сам убедится, что со мной не так легко сладить, как ему кажется!»
Микадо и сам понял тщетность своих усилий. Прыгать не стал. Уселся под забором и смотрел на кошку с таким видом, словно хотел её съесть.
Имка наклонилась к нему и уставилась на японца своими янтарными глазами.
«Ну что? — спросила она. — Съел?»
«Отойди, Микадо, а то кошка прыгнет на тебя», — предупредил встревоженный Тузик.
Кошка усмехнулась кончиком усов:
«Не бойся, не прыгну. Должна тебе сказать, Микадо, что ты мне нравишься. Видно, что ты не трус, с кашей тебя не съешь. Мы, кошки, уважаем смелость. Только имей в виду: ты ещё молод и жизни не знаешь. Тебе нужно многому поучиться. Так вот, запомни: я — Имка, здешняя кошка и воспитательница всех местных собак. И ты тоже должен меня слушаться и уважать. А будешь зря шуметь — получишь хорошую трёпку».
Сказала она всё это тоном спокойным, но не допускающим возражений. Стала на край забора, потянулась, махнула два раза хвостом и пошла в сад.
Микадо проводил её взглядом.
«Рыжий, — шепнул Тузик, — надо Микадо научить себя вести! Ведь он и правда недотёпа. Он и нас в какую-нибудь неприятность втянет».
«Ну так ты и учи, — последовал ответ. — Я в учителя не гожусь!»
Уж как там собаки разделили обязанности — неизвестно.
Но обучение началось сразу.
Тузик познакомил Микадо с курами. Научил его остерегаться петушиного клюва и шпор — твёрдых и острых. Познакомил с утками. Показал все красоты двора, сада, огорода. Микадо ко всему молча присматривался, выслушивал всё, что ему говорили Тузик и Рыжий, и восхищался прелестью нового мира.
«Ну как? — спросил его Тузик, когда осмотр был окончен. — Интересно у нас?»
Микадо и тут ничего не ответил. Он кивал головой, моргал и быстро облизывался красным язычком.
«Ну, как же тебе у нас нравится?» — допытывался Рыжик.
Микадо помолчал ещё минутку. Наконец шепнул: «Вот это да! Это жизнь! Не то, что в большом городе, где ничего не видишь, кроме мебели и комнат!»
Ещё поиграли в салки и погонялись за бабочками с Рыжиком. Потом втроём устроили охоту на воробьёв.
Наконец забавы подошли к концу. Собаки замучились. Глаза у них так и слипались.