Мулатка в белом шоколаде. Рука, сердце и кошелек
Шрифт:
Шкатулка с драгоценностями нашлась в небольшой нише, наивно заставленной книгами. Отодвинув их, опер вытащил продолговатый ящичек из розового дерева, тщательно отполированный и по виду сделанный где-то в далекой Индии руками трудолюбивого индийского ремесленника. Пантелеймонов откинул крышку. И Кира ахнула.
– Сколько тут всего! – невольно вырвалось у нее с восхищением.
Да уж, похоже, Катенька любила украшения. И приветствовала их приобретение. В шкатулке в разных отделениях лежала элитная бижутерия и тяжелые броские украшения из дутого золота. Были тут серьги с эмалью, плетеные, словно кружево, серьги из тончайшей, словно паутинка, проволоки, были кольца с драгоценными камнями и без оных.
– Все эти украшения стоят довольно дорого, – заметил Пантелеймонов. – Но браслетов тут всего два. И они оба парные.
Кира тоже видела, что два толстых браслета, словно свитые из грубой веревки, были явно предназначены для того, чтобы носить их в паре. На обеих руках.
– Петеросян ничего не говорил о втором браслете? – спросил у Киры Пантелеймонов.
– Ничего.
– Тогда это не они, – решил опер.
– Да, – согласилась с ним Кира. – А где же тот?
Пантелеймонов с досадой пожал плечами и высказался в том духе, что он согласен продолжить поиски, если будет известно, что именно искать. Но ведь пока он даже примерно не представляет, как выглядела пропавшая вещь. Тут уж он бессилен.
– Постой! – перебила его Кира. – Надо спросить у Катиной соседки! Она с ней разговаривала, когда Катя вернулась под утро домой. Правда, эта девочка сейчас уехала со своим приятелем Юркой на залив, но ведь вернутся же они когда-нибудь?
– Похоже, вы, госпожа сыщица, провернули тут неплохую работенку, – уважительно отозвался Пантелеймонов, когда Кира поведала ему о разговоре с девчонкой из соседской квартиры. – Снимаю перед вами шляпу, – сказал он с поклоном.
– Шут, – буркнула в ответ Кира, тщетно притворяясь серьезной. – Пошли за соседкой.
– Она же уехала на залив?
– А что нам мешает поехать туда же? – хитро посмотрела на него Кира. – А что такого? Разыскное мероприятие. Только надо узнать у матери девчонки, или с кем она там живет, где излюбленное место этой сладкой парочки. И едем следом!
Мать девушки оказалась дома. И охотно посвятила симпатичного Пантелеймонова, чье мужское обаяние, похоже, безотказно действовало на всех женщин от года и до девяноста с гаком, что ее дочь связалась с каким-то мальчишкой, вместо того чтобы обратить внимание на солидных мужчин, которые к ней уже неоднократно сватались.
– Родство душ какое-то, понимаете, придумала себе! – возмущалась мать, кипя праведным гневом. – А что они кушать будут оба, это она подумала? Оба еще учатся! А если ребенок? Разве этот Юрка может стать хорошим отцом? Да у него у самого молоко на губах не обсохло. И что в результате? Кто этого ребенка воспитывать будет? А покупки! Соски, коляски! Это все нынче дорого стоит! Куда они вместе поехали? На пляж? Господи, да что же это такое делается! Она же мне сказала, что с Юлькой едет, с подружкой со своей. Соврала, выходит?
В общем, Пантелеймонову, едва он сумел вклиниться в монолог, без особого труда удалось убедить женщину, что будет лучше, если рандеву двух грешных голубков прервет суровая рука следствия, а потом ему удалось выудить у разгневанной матери и номер мобильного телефона Насти. Так, оказывается, звали девушку – приятельницу Кати Гладковой.
– Уф! – выскакивая на лестницу и набирая нужный номер, выдохнул Пантелеймонов. – Не завидую я этому Юре! Не приведи бог, иметь такую тещу! Сожрет и не подавится!
Кира скромно промолчала, что она-то как раз круглая сирота. Не сказала потому, что ей показалось, будто в общении с Пантелеймоновым этот факт может оказаться очень сильным козырем. И не стоит его выкладывать прямо сейчас. Тем более что это будет нечестно по отношению к Лесе, чья мама была мегерой еще похлеще Настиной матери.
Пантелеймонов тем временем сунул трубку к себе в карман.
– Переговоры успешно завершены! – провозгласил он, обращаясь к Кире. – Но боюсь, что залив на сегодня отменяется. Влюбленная парочка решила довольствоваться отдыхом в ЦПКиО.
– И мы тоже поедем туда?
– А ты против?
Кира вовсе не была против. Если уж не залив, то в такую жару сгодится и парк. Тем более что там такие красивые острова, на которых можно чудно позагорать. На Кире было ее любимое белье леопардовой расцветки. Оно вполне годилось и в качестве купальника. Во всяком случае, Кира успешно использовала его в этом качестве второй сезон подряд. И никаких проблем не возникало. Никто и не догадывался.
– Поедем на моей машине, – по-хозяйски распорядился Пантелеймонов, даже не спрашивая, что думает на этот счет сама Кира.
И едва та открыла рот, чтобы возразить, тут же добавил:
– У меня в машине стоит кондиционер.
Кирин рот закрылся сам собой. В такую жару, которая неожиданно наступила в городе, этот аргумент был исчерпывающим.
– Ладно, – буркнула она, не желая показывать, что страшно довольна. – Ты же все равно настоишь на своем. Пользуешься моей кротостью.
– Нет, если хочешь, то мы можем поехать и на твоей машине, – неожиданно предложил ей Пантелеймонов.
Тут уж наступил черед Киры заволноваться.
– Что ты! – воскликнула она. – Не надо! Я совсем и не хочу.
– Точно? – пытливо посмотрел на нее Пантелеймонов.
– Да! Да! – заверила его Кира.
– А то смотри, – якобы все еще колеблясь, произнес Пантелеймонов.
– Поедем на твоей!
– Ну, как хочешь, дорогая, – ласково пропел Пантелеймонов.
И уже садясь в прохладный салон его «Тойоты», Кира невольно задумалась. Как это так ловко у него получилось? Похоже, он все же умудрился обвести ее вокруг пальца. Что думал на этот счет Пантелеймонов, оставалось загадкой. Выглядел он очень сосредоточенным. И даже не улыбался и не шутил.