Мулатка в белом шоколаде. Рука, сердце и кошелек
Шрифт:
– Но он не прогадал. Как депутат Эдик будет господину Лакрушеву очень и очень полезен.
– Лакрушев – это отец невесты?
– Да.
– Постойте, – окончательно запуталась Кира. – Но ведь фамилия невесты – Аркашина?
– Это фамилия ее матери, – объяснил Виктор. – А Беня – ее отец, и фамилия его Лакрушев.
– Беня? – растерялась Кира.
– Вообще-то теперь он Вениамин, – сказал Гена. – Но по паспорту он был Бенджамином. Родители так назвали.
– Имя он потом сменил. Не очень-то ладно зваться в нашей стране Бенджамином.
– А вы, выходит, его старые друзья? – догадалась Кира. – Раз знаете про господина Лакрушева такие подробности?
– Это все знают, – уклончиво отозвался Гена.
И Кира не стала настаивать на подробностях. Опять же из боязни показаться белой вороной. Господин Лакрушев ей понравился. Внешне он чем-то напоминал своего зятя. И будь он лет на двадцать помоложе, Кира бы запала на него. Но сейчас рядом со счастливым отцом невесты неуклонно маячила длинноногая девица, преданно вися на локте мужчины.
– Кукла Барби российской сборки, – как выразился на ее счет Виктор. – Вообще-то Беня вдовец. А эта Барби – она так, для декорации.
Еще Кира узнала, что бесцветная Людмила единственная и горячо любимая дочь Лакрушева. И он постарался с толком выбрать мужа для своей малютки.
– Только ей самой этот Эдик и даром не нужен, – сказал Гена. – Да и он к ней нежных чувств не питает.
– Говорят, у него есть девушка.
– А у Людмилы был молодой человек.
– И кто он?
– Никто, – просто ответил Гена. – Потому она и выходит сейчас замуж за Петеросяна.
В общем, Кире стало совершенно ясно, что присутствует она на самом настоящем фарсе. Ни жених, ни невеста любви друг к другу не испытывали. Их брак был сделкой. И еще сложно сказать, кто из них двоих был несчастен больше. Сначала Кире казалось, что это Людмила. Но затем невеста оживилась и даже как-то в одночасье похорошела.
– Определенно похорошела! – пробормотала Кира, обнаружив, что с невестой что-то происходит.
Причина быстро раскрылась. Похорошела Людмила благодаря появлению среди гостей румяного здоровяка. Одет он был в недорогой костюм, который буквально трещал на нем по швам.
– На такие плечи ни один костюм не налезет, – уважительно заметила Кира.
Лицом новенький был, прямо сказать, простоват. И вообще сильно выделялся в толпе холеных гостей, сплошь одетых в «Гуччи» и «Армани». Да и галстук у него был просто кричащий. Но именно на этого простоватого господина весьма угрюмо поглядывал отец невесты. А Людмила, наоборот, игнорируя сердитые взгляды своего отца, старалась держаться к здоровяку поближе. И даже взяла того под руку, совершенно забыв про своего жениха.
Петеросян же теперь, когда прибыли почти все гости, с каждой минутой становился все задумчивей и печальней. Но причиной тому было вовсе не поведение его невесты. На Людмилу он не обращал никакого внимания. Кире, которой не давали покоя происходящие с женихом и невестой метаморфозы, показалось, что Петеросян не просто таращится в зал, а высматривает в толпе приглашенных кого-то определенного. И, не находя этого человека, здорово расстраивается.
– Интересно, кого он так ждет? – задумчиво пробормотала себе под нос Кира.
Она уже начала прикидывать шансы насчет того, как бы ей отвязаться от ухаживаний Гены и Вити да и подвалить бы поближе к Петеросяну. Коли невеста все равно занята другим мужчиной, а сам жених явно находится в печали, можно его и утешить.
– Более удобного случая не представится, – убеждала саму себя Кира. – Иди! Иди к нему!
Но Кира не успела сделать эти несколько решительных шагов. Внезапно в отдалении раздался шум, веселые крики, громкий всплеск воды и хохот. Рекогносцировка на местности моментально изменилась. И Петеросян, и Людмила, да и вообще все гости кинулись на шум. Оказалось, что в залив свалился тот самый Толик – приятель Леси, который еще так не понравился Кире.
Сейчас он с громким плеском бил руками по воде, орал, что не умеет плавать, и требовал, чтобы ему бросили спасательный круг. Вместо круга к нему нырнули двое или трое мужчин, которые были достаточно пьяны или от природы доверчивы, чтобы поверить, что в Финском заливе в трех метрах от берега можно в самом деле взять и утонуть.
С трудом они выволокли пьяного и ничуть не протрезвевшего после купания Толика на берег и потащили его сушиться и переодеваться. А Кира углядела в толпе свою подругу и постаралась подобраться к ней поближе. Сделала она это с легкой душой. Потому что Петеросян уже снова цепко держал под руку свою невесту, закрывая собой правый фланг. Левый фланг был прикрыт отцом невесты. Таким образом, румяному здоровяку с простецкой физиономией и в дешевом костюме оставалось либо идти в лобовую атаку, либо заходить с тыла.
Выбор был тот еще. И здоровяк предпочел мудрую тактику выжидания. И в этот момент Кира почувствовала, как здорово она набралась. Раз уж ее потянуло не на какого-нибудь свободного мужчину, которых вокруг были тучи, а на самого жениха. Да и пол, если уж быть до конца откровенной, подозрительно елозил у нее под ногами.
– Кажется, я напилась, – удовлетворенно произнесла Кира и улыбнулась самой себе.
После этого она попыталась чокнуться с собственным отражением в витрине бара. А потом почувствовала, что рядом с ней появилась Леся.
– Привет! – возликовала Кира совершенно пьяным голосом. – Как я рада, что ты тоже тут!
И она сделала попытку обнять подругу. В состоянии легкого опьянения Кира любила весь мир. А уж Лесю особенно.
– Пойдем, – дернула подругу за руку Леся. – Мне надо тебе кое-что сказать!
Кира кивнула Гене с Витей. Потом подмигнула – сначала одним глазом, потом другим. Мужчины удивленно переглянулись и снова уставились на девушку.
– Мы сейчас вернемся, – пообещала им Кира и позволила Лесе утащить себя прочь в сторону хорошенького павильона, сплошь увитого побегами плюща и дикой розы.